Лукас выглядел так, словно предпочел бы раздеться догола наморозе, но он сделал глубокий вдох, взял у меня чашку и даже умудрился некорчить гримасы, пока я наливала в нее кровь. Я плеснула буквально глоток —этого должно было хватить, чтобы понять. Лукас, сморщившись, поднес чашку корту, медленно ее наклонил, выпил... и выплюнул кровь на землю.

— Фу! Господи Иисусе, мерзость какая!

— Вот и ответ. — Я хмуро закрутила крышку на термосе.

Я подогрела кровь и попробовала ее сама, поэтому знала, чтоона очень вкусная. Раз Лукасу она не понравилась, значит, склонности к крови унего нет вообще.

— Ты не то же самое, что я. Ты что-то другое.

— И как же мы это выясним? — Лукас старательно тер губырукой, пытаясь избавиться от всех следов крови. — Исследований нет; и мы стобой никогда ни с чем похожим не сталкивались. И опережая твой вопрос — вВикипедии об этом тоже ничего нет. Я впал в такое отчаяние, что проверил.Ничего! Ну то есть вообще нигде ничего.

Лучше бы Лукас перестал говорить так, будто знает что-то овампирах. Это немного раздражало. Но, с другой стороны, он только чтопопробовал очевидную для него гадость, и я решила: на этот раз пусть говорит.

— У меня есть предложение. Тебе оно не понравится, но еслиты хорошенько подумаешь, то согласишься, что это единственный выход.

— Ну давай, выкладывай свое предложение, которое мне непонравится.

— Давай спросим моих родителей.

— Ты была права, оно мне не нравится. — Лукас запустилпальцы в волосы, как будто хотел от досады вырвать их с корнем. — Просто...рассказать им? Рассказать вампирам, что со мной происходит?

— Думай о них не как о вампирах, а как о моих родителях. — Японимала, что на это требуется время, но все равно решила настаивать. Ведь оннаучился принимать меня такой, какая я есть, правда? Значит, раньше или позженаучится относиться так же к моим родителям. — Они тебя выслушают, а если могутпомочь, то помогут. — Лукас замотал головой. — Уж если они на кого разозлятся,так это на меня. Именно я снова укусила тебя и заварила всю эту кашу.

— Значит, не будем навлекать на тебя неприятности.

— Важно только одно — тебе требуется помощь. Остальноеерунда. — Я посмотрела ему прямо в глаза. — Подумай об этом, Лукас. Получитьответы на все твои вопросы и на мои тоже. Если ты обречен на то, чтобы статьвампиром...

Он передернулся.

— Мы этого не знаем!

— Я сказала — «если». Ты должен узнать о нас все, так? Дажеисторию. И о могуществе, о котором я пока ничего не знаю. Сможем учитьсявместе. — Может быть, Лукасу понравится то, что он узнает, и ему захочетсяпревратиться в вампира. Надеяться-то можно? — Раз уж ты стал одним из нас — неважно, в каком смысле, — они смогут говорить с тобой открыто, а ты можешьзадавать любые вопросы. И вдруг мои родители наконец-то поймут, что я ужедостаточно взрослая, чтобы узнать всю правду. И тогда мы больше не растеряемсяи не запутаемся. Мы узнаем то, что нужно знать. Узнаем вообще все. Разве ты непонимаешь?

Лукас замер. Кажется, он впервые понял, о чем я ему толкую:что случившееся с ним (чем бы оно ни было) каким-то образом сделало его частью«Вечной ночи». Несмотря на его неприязнь к школе, он хотел больше узнать о ней,я это чувствовала. Причем хотел так сильно, что это удивляло нас обоих. Можетбыть, Лукасу все-таки требовалось быть своим хотя бы где-нибудь. А возможно, онначал подумывать о том, чтобы стать вампиром и навсегда остаться со мной.

— Не проси меня об этом, — спокойно произнес он. — И непредоставляй мне такой возможности.

— Ты боишься, что тебе понравится то, что ты услышишь? —подначила его я.

Он помолчал, но потом медленно кивнул:

— Давай поговорим с ними прямо сейчас.

Я предполагала, что мама с папой будут мною недовольны, ноне угадала и половины. Сначала мама прочитала мне нотацию о том, что я наплевалана все их предостережения. Потом папа захотел узнать, о чем думал Лукас, когдатащил девочку на вершину северной башни.

— Мне почти семнадцать! — закричала я. — Вы вечно твердите,что я должна принимать зрелые решения, а стоит мне что-то решить, начинаете наменя орать!

— Зрелые решения! — Папа пришел в такое бешенство, что ядумала, он сейчас отрастит клыки. — Ты выдала все наши тайны только потому, чтотебе понравился мальчик, а теперь говоришь о зрелых решениях? Ты шагаешь потонкому льду, юная леди.

— Адриан, успокойся. — Мама положила руки ему на плечи. Яподумала, что она собирается заступиться за меня, но тут она добавила: — ЕслиБьянка хочет провести следующую тысячу лет, оставаясь на вид такой юной, что ейни машину в аренду не дадут, ни на работу не возьмут; что она не сможет делатьничего из тех основных вещей, которые делают нашу жизнь сносной, мы не можем ейв этом помешать.

— Этого я не хочу! — Мне даже представить было страшно, чтопридется провести вечность, постоянно предъявляя удостоверение личности. — Яего не убила. Я не превратилась. Так?

— Ты чертовски близко подошла к этому и знаешь это сама, —возразил папа.

— Я ничего не знаю! Вы никогда мне не рассказывали, чтослучится, если я укушу человека, но не убью его! Вы никогда не рассказывали,что люди будут или не будут помнить на следующий день! Вы мне многого нерассказывали, и теперь я наконец-то поняла, какой дурой я по вашей милости жилавсе эти годы!

— Ну, прости нас, раз уж мы не знали точно, как со всем этимсправляться! В столетие рождается всего несколько младенцев-вампиров, так чтонам, знаешь ли, не к кому было обращаться за советом! — Мама настолькоразозлилась, что, казалось, сейчас начнет рвать на себе волосы. — Но да,Бьянка, тут я с тобой согласна. Очевидно, мы где-то здорово ошиблись. Если быне это, ты бы сейчас вела себя разумно, а не устраивала всего этого!

Со своего места на диване, куда его насильно посадили, Лукаспопытался защитить меня:

— В основном это моя вина...

— А ты помолчи. — Своим взглядом папа мог начать плавитьметалл. — С тобой я как следует поговорю потом.

И только я подумала, что худшее уже позади, как мамасказала:

— Нам придется рассказать все миссис Бетани.

— Что?! — Я не могла поверить своим ушам. У Лукаса широкораспахнулись глаза. — Мама, нет!!!

— Твоя мать права. — Папа направился к двери. — Ты выдалачеловеку тайну «Вечной ночи». Нам придется объяснять все это миссис Бетани, иты не могла не понимать этого с самого начала.

Дверь за ним захлопнулась. Мама более спокойно добавила:

— Наши тайны защищают нас, Бьянка. Когда-нибудь ты этопоймешь.

Мне казалось, что я никогда ничего этого не пойму. Яопустилась на диван рядом с Лукасом, чтобы по крайней мере быть вместе с ним,когда разразится гроза. Мы все трое несколько минут сидели и молчали, и тут накаменной лестнице послышались шаги. От этого звука я задрожала. Миссис Бетаниприближалась.