— Осиновый кол, — решительно сказал Лукас. — По крайнеймере, так говорили в том шоу по телевизору.

— Идиотский ящик. — Патрис определенно считала телевидениеновомодной штучкой, не стоящей ее внимания. Но зато ей хотелось поговорить сЛукасом о том, что такое быть вампиром. Я понадеялась, что она снова немногоприоткроется, как тогда, когда рассказывала мне про свою жизнь в Нью-Орлеане,но на этот раз Патрис строго придерживалась фактов. — Осиновый кол «убивает»нас, но только временно. Стоит его вытащить, и с тобой тут же все будет впорядке.

Балтазар поставил на проигрыватель пластинку Билли Холидей идобавил:

— Просто нужно удостовериться, что у тебя есть друг, готовыйвыкопать тебя и вытащить кол.

— В общем-то, только огонь и обезглавливание. — Мама загнуладва пальца.

— А святая вода? — спросил Лукас.

— Это вряд ли. — Папа не стал скрывать своего презрения. —Меня трижды окропляли святой водой. Если и есть какая-нибудь разница между нейи дождевой водой, я ее не заметил.

Лукас, несмотря на скептический вид, просто кивнул:

— Ясно. Извините, я понимаю, что вопросы-то дурацкие.

— Да, нужно очень многое постичь, — заметила Патрис.

С ее стороны это было исключительно доброжелательно, так чтоя улыбнулась ей, положив голову на плечо Лукаса. Дождь стеной заливал оконноестекло, и этот непрестанный шелест был слышен даже за хрипловатым пением Билли.

Мама, должно быть, заметила, как уютно я устроилась рядом сЛукасом, потому что постучала папу по плечу.

— Ну все, Адриан. Мы посидели тут вполне достаточно. Думаю,дети хотят поболтать без нас.

— Дети? Оставь это для классной комнаты. Мы с тобой почтиодного возраста! — захохотал Балтазар. Он был прав, но сама мысль об этомпредставлялась мне невероятно чудной. — Посидите с нами.

— Я не против, — пожала плечами Патрис.

Мы с Лукасом переглянулись. Мы-то как раз были против. Видеальном мире мама с папой должны были уйти и увести с собой Балтазара иПатрис, чтобы мы могли расположиться на диване, но в нашем мире этого не дождешься.

В очередной раз продемонстрировав свои невероятныематеринско-телепатические способности, мама сочувственно вздохнула:

— Полагаю, иногда, сколько бы родители ни старались,уединения все равно не хватает, да?

— «Вечная ночь» действительно не самое подходящее место длясвиданий, — согласился Лукас.

Балтазар внезапно очень заинтересовался обложкой пластинкиБилли Холидей. Вспомнив, как я отказала Балтазару, я попыталась придуматьчто-нибудь, чтобы развеселить его, и обратилась к забавной истории.

— Во всяком случае, для нас все складывается не так плохо,как для твоего прадедушки или кто он там был. Правда, Лукас? — Он посмотрел наменя невыразительным взглядом и побледнел, как будто я сказала что-нибудьстрашное.

Наверняка подумал о чем-нибудь другом.

— Это что, семейный анекдот? — оживилась мама. — Обычно ониинтереснее всего.

Теперь меня слушали все.

— Один из предков Лукаса, прадедушка или что-то в этом роде,учился в «Вечной ночи» лет сто пятьдесят назад. Ну давай, ты расскажешь этолучше! — Я подтолкнула Лукаса локтем, но он словно окаменел. Да, он говорил,что это секрет, но ведь он тогда просто пошутил, так? История, случившаясяболее ста лет назад, не может быть секретом. Наверное, Лукас засмущался, но яне понимала, почему он должен стыдиться того, что по сути не имеет к немуникакого отношения. — В общем, он приехал сюда учиться. И вызвал на дуэльдругого ученика, может быть, из-за девушки, и они сражались прямо в большомзале. Поэтому там и разбито одно витражное стекло — вы об этом знали? Никто изних не погиб, но его исключили и...

Я замолчала, заметив, что мои родители и Балтазар словнооцепенели, уставившись на Лукаса. Его пальцы впились в мое плечо.

Единственным человеком в комнате, растерявшимся так же, каки я, была Патрис.

— Они что, допускали сюда людей и раньше?

— Нет, — резко ответил Балтазар. — Никогда.

— Так что, твой предок был вампиром? — Это меня поразило. —Лукас, и ты этого не знал? Разве такое возможно?

— Не думаю, что дело в этом. — Папа медленно встал. Он небыл слишком высоким, но сейчас так навис над диваном, что это по-настоящемупугало. — Я вовсе так не думаю.

— Сто пятьдесят лет назад. — Мамин голос дрожал. — Как разтогда... единственный раз, когда они...

Папа не отводил взгляда от Лукаса.

— Да.

И тут он схватил Лукаса за горло.

Я завизжала. Папа что, сошел с ума? Внезапно Лукас просунулладони в кольцо папиных рук, разорвав его, и его кулак впечатался в папин нос.Хлынула кровь, влажные капли полетели мне на лицо.

— Прекратите! Что вы делаете?! Прекратите! — закричала я, нев силах сдержать слезы.

После этого события стали разворачиваться стремительно.Балтазар оттащил меня в сторону от дерущихся, причем так резко, что яспоткнулась и полетела на пол. Балтазар замахнулся, но Лукас увернулся отудара. Патрис обняла меня, пронзительно крича, но не двигаясь с места. Мама стакой силой ударила об пол деревянным стулом, что он сломался. Сначала яподумала, что она таким образом пытается привлечь внимание дерущихся, чтобывыяснить, что за чертовщина происходит, но вместо этого она схватила ножкустула, как дубинку, и с размаху опустила ее на спину Лукаса.

Он вскрикнул от боли, круто повернулся, вывернул маме руку иотпустил. Она отшатнулась, сжимая больное место. Папа и Балтазар разомобрушились на Лукаса, но он двигался быстрее, чем они, и блокировал каждыйудар. Я вспомнила пиццерию и драку в ней. Там Лукас показался мне устрашающим,но это было ничто. По-настоящему он дрался здесь, и ему хватало силы, чтобыотражать удары сразу двух вампиров.

Я была достаточно сильной, чтобы вступить в эту схватку, ноне хотела драться с родителями против Лукаса или с Лукасом против родителей,пока не пойму, что все это значит.

— Что вы делаете?! — кричала я. — Прекратите это немедленно,прекратите!

Драка продолжалась. Папа замахнулся, чтобы ударить Лукаса вживот, тот уклонился и начал падать, но на самом деле он притворялся, чтобыпригнуться к полу и схватить ножку от стула, которую уронила мама. Папа иБалтазар сразу же отступили, и я сообразила, что теперь у Лукаса есть кол.Может, он и не сможет навсегда убить их, но зато выведет обоих из строя.

Патрис завизжала у меня над ухом, когда Лукас попыталсяпронзить колом грудь Балтазара. Балтазар отпрыгнул, чудом увернувшись от удара.Я разглядела кровоподтек в форме полумесяца у него на скуле — след от кулакаЛукаса. И тут Лукас, к моему ужасу, нацелился на папу. Он буквально пыталсяпронзить его грудь колом.