Вернувшись в Лондон в конце января, Иден нашел очередной предлог, для того чтобы оттянуть переговоры с Италией – пиратские вылазки в Средиземном море снова участились, что было для Идена поводом обвинить в этом Муссолини. 4 февраля Гранди принес в Форин Оффис письмо от фашистского правительства, в котором то обязалось восстановить итальянские патрули, так как тоже было обеспокоено пиратами. Из этого Иден сделал вывод, что Италия ослабела, раз идет на такие уступки. Сам он часто обвинял Муссолини именно в том, что одной из дурных черт его характера была склонность принимать за слабость желание идти на уступки и стремление договариваться.

Посол Гранди напрямую говорил ему, и что его с удовольствием увидят в Риме, и что персональные переговоры между ним и графом Чиано будут куда предпочтительнее. Премьер-министр попросил назначить для него личную встречу с Гранди, но Иден не только не назначал ее, но еще и отчитал Чемберлена за то, что леди Айви продолжала свою «подрывную деятельность». Терпение Чемберлена было на исходе. Он все еще доверял своему министру и не хотел его ставить в неловкое положение, говоря с Гранди лично, а не через Форин Оффис. Сам Иден тогда увиделся с итальянским послом и вновь подверг его и его правительство резкой критике за антибританскую пропаганду.

Понимая, что толку от главы Форин Оффиса в вопросах отношений с диктаторами немного, Чемберлен взял в руки и немецкое направление внешней политики. Посоветовавшись с Галифаксом, еще в конце января он вызвал из Берлина Гендерсона для инструкций: «К счастью, у меня недавно было “озарение” на предмет немецких переговоров»380. Гендресону было поручено объявить Адольфу Гитлеру, что британское правительство готово обсуждать все нерешенные вопросы между двумя странами, в том числе вопрос колониальный, а также общего европейского урегулирования. Ввиду непростой обстановки, сложившейся на тот период в самой Германии, посол Гендерсон, вернувшийся в Берлин 4 февраля 1938 г., сразу не смог получить аудиенцию у фюрера, их встреча была назначена только на 3 марта.

12 февраля 1938 г. в Берхтесгаден был вызван австрийский канцлер Шушниг, которого Гитлер «зверски запугал» и передал ультиматум об освобождении всех политических заключенных и о назначении сочувствующего Рейху Артура Зейсс-Инкварта министром внутренних дел Австрии. «В этом случае Муссолини не оказал ему поддержки. Очень скоро после этого Чиано сказал Перту (британскому послу в Риме. – М. Д.), что приказал Гранди требовать раннего начала переговоров ввиду “возможных будущих инцидентов”»381. Судьба Австрии уже казалось решенной. В том, что «инциденты» в будущем еще обязательно будут, Невилл Чемберлен не сомневался, поэтому продолжал настаивать на переговорах с Италией. В частности, он еще раз настойчиво попросил Идена организовать ему личную встречу с Гранди, чтобы обсудить все вопросы непосредственно с послом.

Наконец, 18 февраля 1938 г. посол Италии граф Гранди очутился перед премьером и министром иностранных дел Британской империи к огромному неудовольствию последнего: «Я сожалел об этом, поскольку я полагал, что мой метод поддержания деловых отношений с Гранди более вероятно приведет к результатам, чем очень взволнованное вмешательство 10, Даунинг-стрит»382. Согласно отчету Форин Оффиса, написанному Иденом и одобренному Чемберленом, встреча проходила так: премьер-министр начал ее, указав на относительно тревожную международную ситуацию в связи с событиями в Австрии и их развитием. Гранди сожалел о том, что произошло в той стране, но уверил премьер-министра, что не было никакой правды в заявлениях о некотором соглашении между Германией и Италией по данному вопросу. Он признал, однако, что Италия ожидала такого развития событий. Гранди думал, что Муссолини сделал очень многое, чтобы «сохранить целостность Австрии» в течение прошлых трех лет.

Гранди сетовал на крушение фронта Стрезы и последующее ухудшение англо-итальянских отношений. Он жаловался, что «счастливые две недели» после письма премьер-министра Муссолини были «омрачены событиями в Средиземноморье». Чемберлен привлек внимание Гранди к замечанию Чиано о скорейшем начале переговоров ввиду возможности определенных будущих инцидентов. Гранди объяснил, что с точки зрения его правительства переговоры должны включать все вопросы, и обе страны могли бы обсудить любой предмет, какой только желали.

Иден до сих пор не произносил ни слова, но тут решил вмешаться и спросил Гранди, какой эффект открытие переговоров могло бы иметь на итальянское отношение к Австрии. Граф Гранди ответил, что для него будет трудно ответить на этот вопрос, кроме как заметить, что это придаст его людям храбрости, а после добавил, что у него не было инструкций обсуждать австрийский вопрос. Иден вновь перешел к испанской проблеме, которая продолжала тяготить международные отношения, но в итоге Чемберлен просил графа Гранди вернуться в 15:00, чтобы продолжить переговоры, так как ему необходимо было поговорить со своим министром. Этот разговор премьера с Иденом предсказуемо окончился очередным скандалом. Кабинет заседал два дня с перерывами. В первый же день Иден объявил о том, что желает покинуть правительство.

Здесь наконец в игру вступил лорд Галифакс, до этого беспристрастно наблюдавший эту дуэль старого премьера и молодого министра. Он рассматривался естественным преемником Идена и очень не хотел брать на себя такую ответственность в этот непростой для мира момент, поэтому предложил компромиссное решение: о начале англо-итальянских переговоров будет объявлено, но напрямую они не начнутся, пока не будут улажены все вопросы. Идену не понравилась эта идея, он пошел в Форин Оффис, где искал поддержки у Кэдогана, но сэр Алек сказал, что ему следовало бы принять предложение Галифакса, так как оно объективно симпатично. Тут подошел и сам Галифакс, он сидел с Иденом в Форин Оффисе «в довольно беспокойной атмосфере виски с содовой и сигарет»383, предлагая ему все же не уходить в отставку, но Иден ничего слышать не хотел.

На следующее утро перед финальным заседанием Кабинета министров 19 февраля Чемберлен сперва переговорил с Иденом и сказал ему, что итальянцы приняли формулу Галифакса. На что Иден вспылил: «Они приняли, Невилл? Я ничего не слышал об этом. Никакое упоминание почему-то не достигло Форин Оффиса, хотя я все еще министр иностранных дел!»384 Оперативная попытка премьер– министра уладить разногласия снова обернулась скандалом. Следующее заседание Кабинета было еще жарче. Идена теперь уже страстно уговаривали все: Ормсби-Гор, министр по делам колоний, предложил Идену свой портфель, только чтобы тот остался в правительстве. Кингсли Вуд говорил Идену, что ему лучше остаться и что «Невилл извлек свой урок, и подобного не произойдет снова», но Иден был непреклонен. Он бросил: «В конце концов, теперь вы сможете беспрепятственно договариваться с Гитлером, в чем проблема?!» Становилось очевидным, что с Иденом, в отличие от Гитлера и Муссолини, договориться уже действительно невозможно.