Она понятия не имела, что именно отметил Артем Ладейников в показаниях этой девушки и на что обратил внимание Гущина и что того так зацепило, что он надумал поговорить через пять лет с Олей Беляевой. Но Катя решила помочь Гущину построить беседу с юным поколением.

– В убийстве Аглаи все подозревали вашего завуча, Наталью Грачковскую, – сказал Гущин.

– В школе все только об этом и трепались тогда, я помню. И все на географичку валили, да… Только не я. – Оля прищурилась. – То есть вполне возможно, что Наталья Глобус Пропил – это мы ее так после фильма звали – шарахнула чем-то Аглашу по башке там, за школой. Это вполне вероятно. Только вот винить я ее в этом… нет, не стану.

– А что, Аглая была такой скверной девчонкой? – быстро спросила Катя. – Мы вот узнали, что она отличницей была и по математике почти гений.

– Конечно, гений, она от этого пыжилась вся, больше-то нечем было гордиться, – фыркнула Неля.

– Умолкни, – приказала ей строго сестра, – ты ничего не знаешь. И вообще это я с Аглашей общалась, а не ты.

– Ты с ней рвалась за одной партой сидеть, бросила меня! – запальчиво выкрикнула Неля старую обиду. – Ты за ней хвостом таскалась, а она тебя послала на три буквы со всей твоей дружбой.

– Пойди купи сигарет, засмоли косяк. – Оля указала на дверь.

– Ой, пожалуйста, девочки не ссорьтесь, – умоляла их Катя. – Оля, почему вы не станете винить Грачковскую в убийстве вашей подруги?

– Да потому что я от Натальи Глобус Пропил ничего кроме добра не видела. Она мне помогала в учебе, я не очень-то в географиях была сильна. Она тянула меня, в общем, я о ней только хорошие воспоминания сохранила. И Нелька, кстати, тоже. Но она в этом вам не признается.

– А у Грачковской с Аглаей был конфликт на почве учебы? – спросил Гущин. – Я в деле читал, что ты… что вы, Оля, в этом как раз свою подругу винили, а не учительницу, в отличие от всех других ваших одноклассников.

– Аглаша много о себе мнила, чересчур. Конечно, это ужасно, что ее убили. И в классе все были в шоке. Но чтобы вот так прямо убиваться по ней – нет, такого не было. Она ведь чужая, пришла к нам в класс, она не училась с нами с самого начала. Я ей говорила – ты бы поменьше нос задирала, а она… она смотрела на меня как на пустое место.

– Но все же вы с ней дружили? – уточнил Гущин.

– Ага, я хотела. Я очень хотела сначала. Аглаша, она… тоже, наверное, потом она променяла меня на кого-то или что-то.

– На кого-то? – спросил Гущин.

– Я не знаю. Она вся была в этих своих уравнениях. Алгебру секла. Я ее столько раз просила мне помочь с контрольными по алгебре. Она сначала – да, помогала, даже списывать давала. А потом сказала: ты мне надоела. Я себя такой дурой глупой с ней чувствовала.

– Это она нарочно так себя с тобой вела, – фыркнула Неля. – Я же все видела. Она тебя отшила. А талант к математике она свой потому выпячивала, что больше нечем гордиться было. Вы знаете, как она жутко одевалась? Мать ей ничего купить не могла, какие-то тряпки, а врала, что это дизайнерские вещи, мол, мать у художников их в салонах покупает. А все такое дерьмо, дешевка.

– Аглаша от этого комплексовала, да, только она говорила – надо надеяться на себя. Никто нам ничего не даст и не подаст. Мы тогда такие глупые были, я ее слова только сейчас поняла. Она уже тогда знала – никто ничего не даст, даром ничего не будет, нужно уметь деньги зарабатывать. Она хотела много денег. Всегда.

– Аглая хотела денег? – спросил Гущин. – Она вроде как учиться мечтала в университете.

– Ну да, это тоже. Только она мне говорила: окончу школу на отлично, сдам ЕГЭ, поступлю на математический факультет. И дальше надо что-то делать. Одной алгеброй сыт не будешь. А вообще она хотела замуж.

– В девятом классе? – спросила Катя. – Не рано ли?

– Она просто строила планы. Она как в математике просчитывала наперед. И хотела замуж, и хотела денег.

– У нее был парень на примете, за кого замуж-то? – поинтересовался Гущин.

– У такой зубрилы? – фыркнула Неля. – Наши мальчишки ее в упор не видели. И она их в общем-то тоже.

– Она с вами на роликах каталась? – спросил Гущин.

– Нет, мы ее видели несколько раз по вечерам, она откуда-то ехала. Так, махнет рукой – и все. – Оля вздохнула. – А я хотела сначала, чтобы она меня на роликах научила кататься.

– Там, в протоколе допроса вы, Оля, упоминали, что незадолго до убийства у вас с завучем Грачковской состоялся весьма интересный разговор, – сказал Гущин. – Не могли бы припомнить, что именно говорила вам тогда Грачковская?

Катя насторожилась – а вот это интересно. Вот что зацепило и Артема, и Гущина. Но как-то прошло мимо Вавилова. Или не прошло?

– Аглаша умерла, я не хочу сейчас об этом. – Оля покачала головой.

– Пожалуйста, это важно.

– Ну, она меня попросила как-то задержаться в классе после урока географии.

– Грачковская?

– Да, она и сказала, что видит, как я стремлюсь к Аглае. Я ей сказала – ничего такого, просто я хотела сидеть с ней за одной партой, потому что ближе к доске. Но Наталья Глобус Пропил сказала, что прекрасно все понимает. И что дружбу близнецов нельзя разбивать кем-то третьим. – Оля оглянулась на сестру Нелю. – И еще она сказала, что от Аглаи лучше держаться подальше. Потому что она испорченная.

– Испорченная? – переспросил Гущин.

– Ну да, и Наталья Глобус Пропил напомнила мне о том случае в нашей школьной компьютерной.

– О каком еще случае?

– Это было еще в восьмом классе в начале года – мы делали лабораторку в компьютерном классе. Я-то корпела, и Нелька тоже, и все мы, Аглаша – гений наш – с заданием в минуты разделалась, а потом начала шуровать в Интернете. Благо он бесплатный. И Грачковская ее застукала, когда она про букаке читала и скачивала.

– Про что? – спросил Гущин недоуменно.

– Про бу-ка-ке, – повторила за сестру Неля по слогам так, словно Гущин был умственно отсталый. – Грачковская Аглашу за этим застукала и выгнала ее из класса. Она орала, что не допустит, чтобы Аглаша на уроке развращала нас, детей. С этого между ними все и началось, весь тот кипеж – а вовсе не с той гребаной олимпиады в МГУ, которую она якобы Аглаше запорола.

Катя видела по лицу Гущина, что он вот-вот спросит – а что это за букаке такое? И этим навечно все испортит и сам уронит себя в глазах юного многоумного и хорошо осведомленного в изнанке жизни поколения. Поэтому она лишь незаметно дернула полковника Гущина за рукав – не надо уточнять про букаке тут, мы уточним это вместе, в свое время.

Насчет этого самого букаке Катя прояснила ситуацию через пять минут. Она буквально затащила Гущина в кафе напротив театра имени Маяковского, заказала два кофе и достала свой планшет.