Он снова покосился на нее и увидел, что она хмурится.

– Не помню, чтобы я это говорила.

Или не хотела помнить. Ратлидж сделал вид, что удовлетворен ее ответом.

Они двигались в сторону противоположную морю. Высокие живые изгороди загораживали обзор; то и дело приходилось круто поворачивать. Узкие дороги приводили к развилкам, где путь ему неожиданно перегораживала тележка или тяжелая подвода. Он чуть не пропустил нужный поворот, но все же нашел ворота, ведущие во владения Битонов в начале небольшой долины.

Вдали возвышалось одно из чудовищных псевдосредневековых строений, какие любили возводить в викторианскую эпоху: с полуразрушенными башнями, амбразурами и даже псевдоготическими воротами. Стены так заросли плющом, что, когда дул ветер, листья шуршали и дрожали и создавалось впечатление, что шевелятся стены и вот-вот рухнут.

– Какой ужас! – воскликнул Ратлидж, резко тормозя.

– Да… мне говорили, что предки нынешних владельцев были знакомы с Дизраэли; им необычайно нравились его романы. Они не могли дождаться, когда можно будет снести старый дом и построить на его месте… вот это. Но учтите: если вы скажете хоть слово, вы оскорбите их в лучших чувствах! Дженни Битон – славная женщина. Не стоит ее огорчать.

– Я ни слова не скажу, – слабым голосом пообещал Ратлидж.

Миссис Битон в самом деле была славной женщиной. Оказалось, что дом, построенный на фундаменте другого, гораздо более старинного здания, имел и свои достоинства, например изысканный потолок в форме веера в парадной столовой. Мастер, трудившийся над потолком, создал настоящее произведение искусства. Гостиная, с кессонным потолком и витражными окнами, напоминала театральную декорацию. Когда у Ратлиджа спросили, какого он мнения о гостиной, он ответил: «Потрясающе!» Хотя Рейчел подозрительно покосилась на него, миссис Битон осталась довольна.

Сюзанна лежала в кресле, положив ноги на низкую скамеечку. Ее колени прикрывала кружевная шаль. Ратлиджу она показалась совершенно здоровой.

– Мне очень жаль; я узнал, что вам приказали лежать. Надеюсь, ни о каких осложнениях речь не идет, – сказал он, здороваясь с ней за руку.

– Нет, – раздраженно ответила Сюзанна, – просто мой муж волнуется, и доктор решил перестраховаться. Я умираю от скуки! – Она покосилась на Дженни Битон.

– Она ужасная пациентка, – согласилась Дженни, миниатюрная красавица брюнетка с маленькими руками и ногами. Дженни ласково улыбнулась подруге. Хэмиш оценил красоту хозяйки дома еще до того, как это сделал Ратлидж. – Мы бы немедленно выкинули ее отсюда, если бы ей было куда поехать… Правда, грустно?

– Даньел сейчас в Лондоне; он разрывается, стараясь оказаться в двух местах одновременно. А мне врач не позволил никуда ехать, – пожаловалась Сюзанна, – даже не спеша. – Она склонила голову набок и посмотрела на Ратлиджа: – Говорят, вы ищете Ричарда на пустоши?

– Сюзанна! – воскликнула пораженная Дженни Битон. – Откуда ты узнала?

– Я беременная, но ведь не глухая! Так это правда?

– Да, правда, – ответил Ратлидж.

– С чего вдруг вы заинтересовались ребенком, который умер больше двадцати лет назад? И неужели трупы в самом деле сохраняются так долго? Не вижу смысла!

– Меня интересует, что с ним стало. – Помолчав, Ратлидж продолжал: – Если он еще жив, он – один из наследников, верно? Он ведь младший брат Николаса.

Рейчел, сидевшая напротив, за инкрустированным столиком, тихо ахнула. Ратлидж не стал оборачиваться к ней. Сейчас его больше интересовала реакция Сюзанны.

– Если он жив, почему до сих пор не объявился? Даже пятилетний ребенок знает, кто он такой и кто его родители. Прошло столько лет… он бы давным-давно так или иначе нашел дорогу домой. – Сюзанна раздраженно теребила бахрому на шали.

– Да, и такую возможность исключать нельзя. Ричард до сих пор не объявился. Просто я стараюсь предусмотреть все, только и всего. Вы когда-нибудь слышали, что произошло тогда на пустоши?

– Нет, такого рода вещи с детьми не обсуждались, а к тому времени, как я подросла и стала задавать вопросы о Ричарде, Анне или даже о моем отце, Розамунда старалась поскорее сменить тему. Отца я помню, но, конечно, не с самого начала – не до того, как он женился на Розамунде.

– Насколько я понимаю, предки вашего отца были католиками. А вы? И Стивен, и Кормак?

– Мы все – приверженцы англиканской веры. То есть Кормак, наверное, в детстве был католиком, но, насколько мне известно, он посещал ту же церковь, что и мы… А какая разница?

– У него остались родственники в Ирландии? Не говорил ли он о восстаниях и мятежах? О Майкле Коллинзе?[5]О карательных отрядах, которые подавляли восстание шинфейнеров?[6]

– Кормак политикой не интересуется. По-моему, никогда не интересовался. Он – типичный обитатель Сити; отлично делает свое дело. Ему нравится зарабатывать деньги, и он соблюдает внешние приличия. Говорит, что репутация – тоже капитал.

– Ваш сводный брат очень красивый мужчина. И состоятельный. Его принимают в лучших домах. Почему он до сих пор не женат? В его положении хозяйка дома просто необходима!

– Да, знаю; мне часто приходилось самой играть роль хозяйки его дома. И Рейчел тоже. – Сюзанна покосилась на родственницу. – Я всегда гадала… мы ведь вместе росли… нет ли чего между Кормаком и Оливией. Их отношения всегда были напряженными. И потом, они подчерк нуто старались избегать друг друга. Оливия тоже так и не вышла замуж… Иногда я думала: может быть, из-за Кормака? Может, она стыдилась своей больной ноги и потому отказала ему? Но хотела выйти за него, очень хотела!

– Ничего подобного! Это только твои фантазии! – вдруг встревоженно возразила Рейчел. Она пересела в угол; в полумраке комнаты, испещренном разноцветными пятнами света, преломленного в кусочках цветного стекла, лицо ее почти не было видно. Красные и медовые блики плясали на полу и на стенах. – У них не было почти ничего общего, а я знала их задолго до того, как ты родилась.

– Именно поэтому, – ответила Сюзанна, – я и считаю, что у них было много общего. Разве тебе Кормак не казался красивым? В него были влюблены все мои школьные подруги! В выходные и на каникулы все вечно напрашивались в гости в Тревельян-Холл!

Дженни Битон рассмеялась:

– Мне больше нравился Стивен. В двенадцать лет я была влюблена в него по уши. Помнишь?

– Кормак очень красив, – вызывающе ответила Рейчел. – Но я никогда не думала о нем в таком смысле…

– Ты недолюбливаешь его потому, что его не любил Николас! – парировала Сюзанна.