На эти же темы Виктория размышляла и теперь, рассматриваядвух мужчин, которые поднимались к ним на вершину теля. Ричард двинулся посклону им навстречу. Виктория пошла следом.

Оба гостя оказались французами, они путешествуют по Сирии иИраку. И интересуются археологией. Обменялись любезными приветствиями, иВиктория повела их по раскопанному участку, четко отбарабанивая, как попугай,все данные, и разве что изредка, верная себе, кое-что добавляя лично от себя –для занимательности, как она считала.

Она обратила внимание на то, что один из гостей плоховыглядит и тащится за ней по раскопам безо всякого интереса. В конце концов онсказал, что просит у мадемуазель извинения, но он хотел бы пойти в дом. Ему сутра что-то неможется, а теперь вот на солнце совсем развезло.

Он побрел к зданию экспедиции, а его товарищ, понизив голос,пояснил, что у того – кишечная инфекция, «багдадский живот», так это здесь,кажется, называется, и зря он вообще сегодня поехал.

Экскурсия подошла к концу, но француз еще на какое-то времязадержал Викторию, задавая вопросы. Наконец они спустились, и тут профессорПонсфут Джонс с героическим радушием пригласил гостей перед отъездом выпитьчаю.

Однако француз его приглашение вежливо отклонил. Имнеобходимо ехать, пока не стемнело, объяснил он, иначе они не смогут найтидорогу. Ричард Бейкер поспешил его поддержать. Больного друга вывели из дома, иавтомобиль на полной скорости унесся прочь.

– Это только цветочки, я думаю, – проворчал профессор. –Теперь будут гости каждый божий день.

И, отломив толстый край арабской лепешки, он густо намазалего абрикосовым джемом.

После чая Ричард пошел к себе. Ему надо было ответить нанесколько писем и несколько написать самому, перед завтрашней поездкой вБагдад.

Внезапно он нахмурил брови. Хотя он отнюдь не выгляделпедантом и аккуратистом, тем не менее он – на свой лад – всегда содержал одеждуи бумаги в строго определенном, неизменном порядке. И теперь сразу заметил, чтово всех ящиках кто-то рылся. Не слуги, в этом он был уверен. Значит, один изпосетителей, тот, что под предлогом недомогания спустился в дом, воспользовалсяэтой возможностью, чтобы хладнокровно перебрать все его вещи. Однако ничего непропало, он в этом удостоверился прежде всего. И деньги целы. «Что же тогдаискали?» – думал он. Лицо его помрачнело.

Он прошел в помещение, где хранились самые ценные находки,посмотрел в ящике с печатями и оттисками и зловеще усмехнулся: ничего нетронуто. Он вернулся в гостиную. Профессор Понсфут Джонс разговаривал сдесятником во дворе, Виктория одна, свернувшись калачиком в кресле, читалакнигу.

Ричард без предисловий сказал:

– Кто-то обыскивал мою комнату.

Виктория удивленно подняла голову.

– То есть как? Кто?

– Не вы?

– Я? – возмутилась Виктория. – Конечно нет! С какой стати ябуду рыться в ваших вещах?

Ричард пристально посмотрел на нее. Потом сказал:

– По-видимому, наш гость, тот, что прикинулся больным и ушелв дом.

– Он что-нибудь украл?

– Нет, – ответил Ричард. – Все на месте.

– Но зачем кому-то могло понадобиться?..

Ричард не дал ей договорить:

– Я полагал, что на этот вопрос можете ответить вы.

– Я?!

– Вы же сами рассказывали, какие с вами происходилиудивительные вещи.

– Ах, это… Да, конечно. Но зачем им вашу-то комнату былообыскивать? Вы же никак не связаны с…

– С чем?

Виктория задумалась и не отвечала.

– Простите, – наконец проговорила она. – Что вы спрашивали?Я прослушала.

Ричард не стал повторять свой вопрос. А вместо этогопоинтересовался:

– Что вы читаете?

Виктория скривила губы.

– Тут выбирать ведь особенно не из чего. «Повесть о двухгородах», «Гордость и предубеждение» и «Мельница на Флоссе».[124] Я читаю«Повесть о двух городах».

– Раньше не читали?

– Нет. Я всегда думала, что Диккенс – это скучища.

– Что за ерунда.

– Ага. А читаю – страшно интересно.

– Докуда вы дошли? – Он заглянул ей через плечо и прочиталвслух: – «И вязальщицы считают: один».

– По-моему, она такая страшная, – призналась Виктория.

– Кто? Мадам Дефарж? Да, превосходный образ. Хотя я всегдасомневался, можно ли на самом деле в вязании зашифровать имена. Правда я,конечно, не вязальщик.

– А по-моему, вполне можно! – подумав, сказала Виктория. –Лицевая, изнаночная, перекиды, накиды, спуски… Снять петлю не так черезопределенные промежутки или спустить. А вид будет такой, будто кто-то просто неумеет вязать и напутал невесть чего…

Внезапно в голове у нее произошла как бы ослепительнаявспышка и совместились два воспоминания. Имя – и некий зрительный образ.Человек, прижимающий к груди дырявый вязаный шарф ярко-красного цвета – шарф,который она позже подобрала с полу и наспех сунула в ящик. И одновременно имя.Дефарж – не Лефарж, а Дефарж, мадам Дефарж!

Она опомнилась, только когда услышала вежливый голосРичарда:

– Что-то случилось?

– Да нет… просто мне пришла в голову одна мысль.

– Понимаю, – сказал Ричард и вздернул брови с самымневыносимо-высокомерным видом.

Завтра, думала Виктория, она вместе со всеми поедет вБагдад. И на этом кончается ее передышка. Больше недели она жила тут в покое ибезопасности, огляделась, пришла в себя. И как ей было тут хорошо, просточудесно! Наверно, она просто трусиха. Всегда болтала, что обожает приключения,а как до дела дошло, то не слишком-то это оказалась веселая штука –приключения. Отвратительная маска с хлороформом на лице, и ужасное ощущениеудушья, и как страшно, по-настоящему страшно было в той комнатке, когда араб влохмотьях сказал: «Букра!»

И вот теперь она должна ко всему этому возвращаться. Потомучто она подрядилась к мистеру Дэйкину, и он ей заплатил, и надо выполнить своюработу и не ударить в грязь лицом! Может быть, даже придется вернуться в«Масличную ветвь». Ее пробрала дрожь при воспоминании о докторе Ратбоуне. Какон на нее тогда грозно смотрел! Это было предостережение…