Я вздохнула. По мне, так Валентина тут ни при чем. Простопрестарелая женщина, решив, что пришла пора обидеться на родственников,убралась восвояси. Расставшись с любимой мамой, все мигом перестали болеть,даже собачка, которую милая старушка скорее всего в отсутствие дочери и зятялупила тряпкой…

– Может, и нам чистку квартиры предпринять? – с энтузиазмомпоинтересовался Сеня.

– Ни в коем случае, – отозвалась Тома, – мне больше щенковне надо, их и так двенадцать!!!

– И потом, – быстро вставила я, – пока совершенно не изученовлияние экстрасенсов на беременных, вдруг Томуське станет плохо!

– Это верно, – согласился Сеня, – значит, отложим до лета.

– А где Аким? – удивилась я.

– К Лениниду в гости поехал, – ответил Филя.

Я не успела как следует изумиться, как раздался жуткийвопль, треск и громкий мат.

Отталкивая друг друга, мы кинулись в спальню. На полу, вразвалинах кровати барахтался несчастный майор.

– Мебель у вас хлипкая, – недовольно заявила мануальныйтерапевт, – чуть поднажала, и, пожалуйте, матрас выпал.

– Ничего, – бодро ответил Сеня, – у нас раскладушек полно,не переживайте, Валечка.

– Даже и не думала, – пожала плечами монстриха, – пожалуй, яуже пойду.

Она обвела нас тяжелым взглядом, я невольно поежилась, когдаее глаза воткнулись прямо в мое лицо.

– Значит, так, – «утешила» дама, – сегодня ночью будетболеть, сильно, нужно потерпеть!

– А анальгин можно давать? – робко поинтересовалась Тома.

Валечка поморщилась:

– Не следует загружать организм таблетками.

– И диклофенак не колоть? – спросил Филя.

Мануальный терапевт поджала губы:

– Я же только что пояснила! Лекарства забивают чакры, идетсброс энергии внутрь организма, отсюда все заболевания. Кстати, у вас домакрайне неблагополучная обстановка, вон виден черный хвост.

– Где? – ошарашенно пробормотал Сеня. – У кого хвост?

– Из потолка свисает, – как ни в чем не бывало пояснилаВалечка, – очень жирный и отрицательно заряженный.

Все уставились вверх.

– Ты что-нибудь видишь? – свистящим шепотом поинтересоваласьЛерка у Сени.

Тот помотал головой:

– Ничего.

– Совершенно?

– Ага.

– Даже люстру?

– Люстру вижу, а хвост нет!

– Не старайтесь, – сказала Валечка, – такое видение под силулишь опытному экстрасенсу. Но учтите, жгут следует отрезать, иначе он все сокииз вас высосет. И еще…

Она странно задергала носом.

– Что? – спросила Томуська.

– Да так, – отмахнулась тетка, – значит, когда надумаете,позвоните.

– Сегодня нельзя хвост оторвать? – поинтересовался Сеня.

Мануальный терапевт с сомнением покачала головой:

– Дело долгое, канительное… Могу прийти завтра.

– С Олегом-то что будет? – спросила я.

Валечка опять выпучила глаза:

– К утру кaк рукой все снимет.

Она взяла у Сени конверт с деньгами и пошла в прихожую. Япроводила бабу до двери и заметила, как она опять, словно принюхивающаясясобака, задергала носом.

– Что вы все вынюхиваете? – обозлилась я, глядя, какВалечка, кряхтя от натуги, пытается нагнуться, чтобы застегнуть сапоги. Головудаю на отсечение, мануального терапевта тоже мучает радикулит. Наконец дамасправилась с «молниями», с трудом разогнулась и брякнула:

– Смертью тут пахнет просто невыносимо! То ли умер на дняхребенок, то ли вот-вот умрет. Скорее хвост отрубайте!

Перед моими глазами неожиданно возникла картина: бледноеличико Кристины и прижатое к ее виску дуло пистолета.

– А ну убирайся на… – злобно прошипела я, – пошла прочь,сволочь!

– Смотри, – погрозила противным, толстым пальцем баба, –оскорблять станешь, помогать не буду!

Я пихнула ее в бок, но совершенно безрезультатно. С таким жеуспехом можно было толкать гору Эльбрус. Валечка гадко усмехнулась, потомплюнула на порог и удалилась.

Почти всю ночь Олег не спал, ворочался, стонал… Наконецоколо четырех утра я не выдержала, зажгла верхний свет и приказала:

– А ну ложись на живот.

Муж покорно повиновался. Я задрала его пижамную куртку иахнула. Спина выглядела ужасно: вся покрыта жуткими кровоподтеками, а кускикожи, где отсутствовали синяки, были красными, словно обожженными.

– Боже! Тебе же жутко больно!

– Ничего, – кряхтел Олег, – когда в 88-м меня Колька Бетонподстрелил, хуже было!

Я перевела взгляд на шрам, до сих пор заметный на его плече,и скомандовала:

– Садись!

Муж приподнялся.

– Сейчас принесу баралгин.

– Не надо, доктор же сказала, нужно потерпеть, к утрупройдет.

Я глянула на часы.

– Во-первых, скоро рассвет, а во-вторых, отвечай честно,тебе лучше?

Олег горестно вздохнул:

– Нет, жжет ужасно и ноет… Пожалуйста, Вилка, я встану, а тыстряхни простыни, там крошек полно.

Кое-как, с трудом, он слез с кровати и сел в кресло. Ясклонилась над софой и увидела на белье какие-то странные белые крупинки. Однипохожие на муку или соль, другие чуть крупнее, примерно как сахарный песок.

Не понимая, что бы это могло быть, я отнесла простыню вванную, встряхнула ее над раковиной и тут же услышала легкое шипение. Япосмотрела в умывальник. На его дне пузырилась белая жидкость, как две капливоды похожая на «молочную кислоту».