Одноклассники вторят директору: окружающие хотели помочь Лани, но она всех отвергала. Я побеседовала с Триной Томпсон, одноклассницей близнецов Бурман.

ПОППИ: Когда вы познакомились с близнецами?

ТРИНА: В январе 2003 года, когда они перевелись к нам в школу. Конечно, о них говорили повсюду. Убийство их отца стало самым громким событием в городе со времен поджога ресторана «Семейное древо». Все читали газеты, к тому же это интересно, когда в школу приходят новенькие с домашнего обучения, да еще и близнецы.

ПОППИ: Вы с ними дружили?

ТРИНА: Я бы не сказала, что дружила с обеими, — скорее, близко общалась с Джози. Она встречалась с моим другом, и мы тусовались в одной компании. Джози была довольно милая, только скрытная.

ПОППИ: А Лани?

ТРИНА: Нет и нет. Лани Бурман интересовали только самые отпетые школьные хулиганы. Вначале все относились к ней очень приветливо, но она вела себя с нами по-скотски. А потом вообще подсела на наркотики. По слухам, Лани воровала деньги из шкафчиков в раздевалках. А! Еще она была в той компании, которая испортила футбольное поле перед игрой выпускников.

У всех, с кем я разговаривала, имелись похожие истории о Лани Бурман. Одна женщина пожаловалась, что Лани плюнула на нее в коридоре; другой мужчина, что она стащила у его матери лекарства во время его домашней вечеринки. Можно смело сделать вывод: репутация у Лани оставляла желать лучшего.

Однако в 2002 году Лани Бурман была просто девушкой с огромными глазами, а плохой репутацией обладал Уоррен Кейв. Судя исключительно по внешности, его легко можно было принять за злодея. Я сама подумала именно так, когда увидела фотографии Уоррена тех времен. При первой беседе с его матерью я решила, что ее нежные воспоминания о сыне — самообман и иллюзии. Затем я встретилась с Уорреном, и он показался мне уважительным и красноречивым. «Ясно, — подумала я, — это всего лишь маска хорошего парня, которую надели ради меня». Однако тюремные надзиратели в разговоре со мной назвали поведение Уоррена практически образцовым — одним из лучших в блоке.

С первого дня приезда в Элм-Парк я то и дело встречаю людей, которые готовы поручиться за Уоррена — даже того Уоррена, из 2000-х, — а не за Лани. К примеру, на этой неделе я пила кофе в местной кофейне, как вдруг ко мне подошла женщина и представилась Жанетт Рагнорак, учительницей математики Уоррена в старших классах. Она рада моему участию в этом деле, потому что уверена в невиновности Уоррена.

ЖАНЕТТ: Вам никогда не убедить меня в том, что Уоррен Кейв кого-то убил. Он ходил ко мне на продвинутую алгебру за год до случившегося и был куда мягче, чем хотел казаться. Одевался, правда, как жнец с косой, но был не опаснее карликовой песчанки. Однажды я заметила, что он невнимателен на уроке, — толкает лист бумаги по спинке впереди стоящего стула. Я собралась уже сделать замечание, когда поняла: Уоррен ловит паучка. Другие ученики, особенно мальчики, его раздавили бы, а Уоррен осторожно подцепил паука бумагой, пересадил сперва себе на ладонь, затем на подоконник. Я так хорошо запомнила, потому что это оказалось полной неожиданностью. Уоррен совсем не походил на добряка, способного на подобные поступки. Однако внешность обманчива. Именно так я и подумала, когда услышала о его аресте за убийство. Он даже паучка не в силах обидеть — не то что хладнокровно убить человека.

Учительница математики — не единственный человек, обратившийся ко мне со словами защиты в адрес Уоррена. Женщина, отрекомендовавшаяся школьной подругой Мелани, поведала мне, как он нянчил ее ребенка.

МОНИКА ВУЛИ: Конечно, выглядел Уоррен отталкивающе — прическа эта, и одежда, и ухмылка еще… Но никого другого мой Дэнни и на дух не переносил, только Уоррена подпускал. Главный секрет — в его золотом сердце.

Я слышала рассказы и других жителей Элм-Парка, которые хвалили Уоррена, однако не желали светиться в подкасте. Впрочем, существует поговорка: много баек — еще не факт.

Тем не менее я сделала важное наблюдение. Если об Уоррене люди говорили добрые слова, то о Лани я слышала прямо противоположное. У той же Жанетт Рагнорак нашлось что сообщить о близняшке Бурман.

ЖАНЕТТ: Лани Бурман училась в моем классе двумя годами позже Уоррена. Мой предмет — математика, и я привыкла к тому, что дети его ненавидят, но таких, как Лани, нужно еще поискать. Если я не обращалась непосредственно к ней, она укладывала голову на парту. При каждом удобном случае вставала и уходила. За все годы преподавания мне ни разу не приходилось взыскивать с ученика плату за учебник, а Лани Бурман портила книги, закрашивая маркером целые страницы.

От многих других я слышала похожие истории — как Лани срывала уроки, курила в туалете, воровала в столовой.

Впрочем, опять же — байки. И все же они интересны тем, что предлагают некий контекст, обрисовывают мировоззрение ключевых фигур.

Как бы то ни было, наиболее интересное интервью этой недели к байкам не относится. Речь в нем шла не просто о контексте — она шла о факте.

Как вы, бесспорно, помните, у Уоррена Кейва не было алиби на ночь убийства Чака Бурмана. Уоррен твердил, что он «ради кайфа» напился сиропа от кашля на кладбище, а потом подрался с какими-то ребятами в парке. Эти неизвестные ребята — единственные, кто мог подтвердить, что Уоррен в момент убийства Чака Бурмана находился в другом месте. Однако их личности так и не были установлены, даже за тринадцать минувших лет. Несмотря на призывы адвоката Уоррена к этим людям, никто из них не объявился.

До нынешней недели.

Мне позвонила женщина по имени Мэгги Каллас. В октябре 2002 года отличница Мэгги училась в выпускном классе и, по ее словам, находилась в парке в ночь убийства Чака Бурмана — и видела там Уоррена.

МЭГГИ: Уоррен говорил правду о том, что в ту ночь его бросили в озеро. Я там была.

ПОППИ: Расскажите, как все произошло.

МЭГГИ: Мы выпивали в парке. Обычно мы такого не делали, вы не подумайте, просто шла осень последнего школьного года, и мы чувствовали себя неуязвимыми. Нас было пятеро, кажется. Может, шестеро. Я, Кит и… Ладно, сейчас уже трудно вспомнить. Мы прилично напились, и тут появился Уоррен Кейв на велосипеде. Он выглядел очень смешно. Представьте — парень-гот, долговязый и нескладный, волосы покрашены ужасно, и он на велике, мать честная, на велике! И его водит из стороны в сторону. Ребята… в общем, уже вдрызг пьяные… они стали швырять в Уоррена все подряд. Он разозлился, началась потасовка, и Уоррен угодил в воду.

ПОППИ: По утверждению Уоррена, его удерживали под водой, пока он не потерял сознание.

МЭГГИ: Про это я не знаю. Говорю же, мы напились. Девочки стояли в отдалении. Парни возились у озера. Потом они вдруг рванули оттуда, и мы все убежали.

ПОППИ: Вы знали о призыве — сообщить любую информацию о местонахождении Уоррена в тот вечер?

МЭГГИ: Да.

ПОППИ: Почему же не сообщили?

МЭГГИ: Испугались. Ходить в парк с наступлением темноты нельзя, а пить там — тем более. К чему нам неприятности? Все мы были, условно говоря, хорошими детьми. Члены ученического совета, игроки спортивных команд. Мы боялись, что подобное признание сломает нам будущее. И мы не поступим в колледж. В общем, решили держаться вместе и сидеть тихо. Поверьте, пожалуйста: мы не подозревали о последствиях. Думали — если Уоррен невиновен, это докажут в суде и без нас. Дураки были. Мне очень стыдно. Я побоялась разрушить свою жизнь — и помогла разрушить чужую.