в тёплой и дружественной обстановке… Если бы. Если бы не ввалившийся Базилевс, чуть не снёсший с петель входную дверь, рассчитанную отнюдь не на хлюпиков. Он вихрем пронёсся по гостиной, успев в рекордно короткие сроки обнять Хейген, поручкаться с Гуггенхаймом, потрепать по шевелюрам близнецов и чмокнуть в щёку, покрасневшую Тошу. Мне же этот Геракл Небытия чуть не раздавил грудную клетку, и так пострадавшую от объятий деда.

Лоос была задумчивой и сидела тихо, переговариваясь с Рунгерд и попивая горячий тирр. Валькирия же поздоровалась со мной скромно и без затей. Отодвинув благоверного, она, никого не стесняясь, смачно поцеловала меня в губы, заставив на некоторое время растеряться.

Богатырский хлопок по плечу чуть не заставил меня свалиться с лавки:

— Вот так и живу, Эскул! — Вася хитро подмигнул мне, — верёвки из меня вьёт, что хочет, то и творит, дева-воительница…

— Ну тебе, Базиль, грех жаловаться! — Руна обняла своего гиганта и водопад русо-синих волос покрыл обнажённый торс моего друга почти целиком.

— Я рад, что встреча состоялась раньше запланированного. Есть серьёзный разговор, но не сейчас. Нам скоро отбывать с утренним караваном в Цитадель. Вернусь, и надо обсудить очень важную тему. Дождётесь?

— Не вопрос! — Базилевс с благодарностью принял от Хейген миску горячей похлёбки, ёмкостью с добрых полведра. Гнома явно благоволила гиганту.

— Эх, Артёмка… Только увиделись и снова расставаться, — дед хлопнул по столу ладонью.

— Это ненадолго, дед. Кстати, а как к тебе здесь обращаться? Прошлый раз толком и не запомнил.

— Редьяр, ученик из клана Лохайринга…

— Красиво… Редьяр… Твой любимый поэт. А почему не Редьярд?

— Да я поначалу гномам так и представился, — пожал плечами дед, — да только со временем последнюю букву «съели» и стали называть «Редьяр». Так и закрепилось. А я не в претензии.

— Вы ученик Тьере? — к нам подсела Матильда.

— А вы его знаете, мамаша Хейген?

— Он мой дядя по материнской линии… — тихо произнесла помрачневшая гнома, — глава целого клана Оружейников и не последний гном в Совете Старейшин, а в защиту отца, когда его на танге приговорили к изгнанию, даже слова не соизволил замолвить, — она встала и погружённая в свои мысли вышла во двор.

— Да… Я у гномов почти полгода, а до сих пор во всех перипетиях внутренней политики их клановых дрязг так и не разобрался. Змеиный клубок какой-то… — дед задумался о чём-то своём, а меня кто-то тронул за плечо. Я повернулся, чтобы снова встретиться решительным взглядом Тёмной альвы.

— В Цитадель я поеду с тобой, Холиен.

— Хм. Но мы с Хейген будем заняты там проблемой Бруно, да и по делу Гергудрун меня вызывают свидетелем.

— Меня тоже. Но я чувствую неясную тревогу… Нет, не за орчанку. Вряд ли её жизни что-то угрожает. Скорее, Ковен её накажет своими методами. Хотя и не вижу, в чём виновата Гудрун перед Ведьмами. Инициативу проявила я и надеялась, что в благодарность за спасение Ведьмы Ковена Совет меня хотя бы выслушает…

— Погоди, а в чём суть проблемы? Давай, в двух словах. Я-то не против твоей компании в караване. Особенно если твои магические способности хотя бы вполовину сохранились.

Лоос лукаво улыбнулась и лицо её на несколько секунд закрыла тёмная дымчатая вуаль:

— Хочу быть с тобой честной, мой альв, силы не сравнимы с теми, что были опорой мне у Джордана, вряд ли я теперь могу потягаться с Богами этого мира. Но, говорят, они ушли… Может, пустые слухи. Но умения и навыки остались при мне. Астрал там же, где и был. И полон океаном маны! Значит, дочь Хаоса и здесь сможет найти свой путь… И начать его я желаю рядом с тобой, Демиург! — лицо Тёмной порозовело, глаза заблестели надеждой.

— Так это же прекрасно, Ло! Только договоримся так, Королева: не хочу больше слышать от тебя просительных ноток. Хочешь быть рядом со мной в беде и счастье? Будь. Но я бы прослыл последним подлецом, если бы пообещал тебе больше, чем дружбу, Богиня. Ибо в этом мире есть женщина, с которой я связан судьбой и которая находится в тяжкой беде…

Кровь отхлынула от щёк Лоос. Губы сжались в злую полоску.

— Если эта орчанка… — в голосе её послышался звон мечей.

— Стоп, Ло! Брэк! Это не Гергудрун. Она хуманка и зовут её Натиенн Рагнарссон, она охвачена Сонным Мором и душа её отделена от тела. А я не успокоюсь, пока не верну её. И точка! Это понятно?

— …ссссс… — воздух со свистом выходил сквозь стиснутые зубки тёмной альвы, — хорошо, мой альв. Но позволь всё же быть рядом с тобой и… помочь в твоей беде.

Я внимательно всмотрелся в лицо Богини. Что это? Любовь? Благодарность? Коварство дроу? Чего от неё ждать? Но такой союзник в свете последних событий… Сволочь я последняя, но не использовать Тёмную Королеву, значит, заведомо породить нового врага. Лучше пусть будет рядом. А со своей совестью я как-нибудь договорюсь.

— Хорошо, Ло. Мы будем вместе в поисках души моей наречённой. И обещаю, что буду честен с тобою во всём и всегда. Чего прошу и от тебя, дочь Хаоса.

— О большем я пока и не мечтала, мой альв! — счастливая улыбка солнечным лучом преобразила лицо Тёмной Королевы. Эх, женщины… И куда я снова лезу?

В дверях показалась Хейген.

— Фургон готов, Холиен. Бруно мы с Базилевсом погрузили. Пора, караван выходит из Северных ворот посёлка в полдень.

— Иду. Да, Матильда, с нами поедет Лоос.

— Твоя воля, поспешим.

Я наскоро распрощался с дедом и друзьями. Седобородый Оружейник не стал набиваться в попутчики, но тихо шепнул мне на прощанье:

— Если через сутки не вернёшься, Тёма, мы с Васей наведаемся к Ведьмам с визитом.

— Только этого не хватало, дед! Не суетись. Со мной целая Богиня… Ждите меня с Руной и Базилем. У нас и без Ковена будет чем заняться в ближайшее время…

* * *

У Северных ворот творилось форменное столпотворение. Но стараниями предусмотрительной мамаши Хейген мы приехали задолго до полудня. Стража Ковена и цензоры скрупулёзно проверяли каждую повозку, указывая выступающим в караване определённое место. Наш фургон поставили ближе к концу, перед двумя заполненными доверху телегами. На тюках, обвязанных конопляными верёвками, устроилась весёлая компания половинчиков.

Видимо, привычные к долгой процедуре, они с комфортом обедали варёными яйцами и луком. На их вежливое предложение разделить трапезу мы ответили отказом, чем, кажется, немного обидели хоббитов.

Хейген перелезла под тент, сказавшись уставшей. А лавку облучка мы разделили с Лоос, с любопытством вертевшей шеей на все триста шестьдесят градусов. На