лишь пересечь его, пешком добравшись до лагеря. Вот только нас это не устраивало! Там они могли наткнуться на тех, кто не сумел бы оказать им должного сопротивления.

«Щег, уводи всех в зияние! Немедленно!» – рявкнул я, одновременно меняя траекторию движения своих эдаити и намереваясь по широкой дуге обогнуть долину, чтобы успеть перехватить хотя бы часть десанта, снизить численность противника и пополнить стремительно снижающийся энергетический запас.

«Кин, осторожнее! Слева!» – влетело в сознание предупреждение Таса.

«Тас, вниз! Не высовывайся!» – не менее остро резанул призыв Орша.

Окинув взглядом поле боя, я молниеносно выстроил в сознании картину происходящего. Огненную завесу, что отрезала мою группу от десанта. Выбравшихся из болота и спешащих к нам эдаити, ведомых Оршем. Преследовавшие их малые корабли теперь окружили вершину холма, на котором находился наш наблюдатель. Они все же засекли присутствие того, кто успешно предупреждал нас о маневрах противника и благодаря кому попытка заманить нас в ловушку закончилась неудачей.

Отступив от полыхающей стены огня и раскаленной почвы, ставших непреодолимой преградой на подступах к лесу, мы метнулись навстречу группе Орша. Объединение сейчас стало первостепенной задачей. Хотя бы потому, что так легче обмениваться энергией – чем мы дальше друг от друга, тем сложнее оказалось это делать.

«Какие цели первоочередные?» – стремясь к тому же, Орш одновременно прояснял наш потенциал и намерения.

«Десант недосягаем. Корабли, пока они в воздухе, тоже. Но можно попробовать вынудить их приземлиться», – предложил единственно возможное решение, и мы немедленно приступили к реализации стратегического плана, возникшего в моих мыслях.

Быстрое перемещение, призванное создать у противника иллюзию панического бегства от источника огненной угрозы. Остановка, словно мы растеряны и не понимаем, куда дальше двигаться. Незначительное рассредоточение, будто среди нас нет единомыслия и слаженности.

«Сейчас!» – краткий приказ, и…

И мы исчезли для врага. Пропали. Не потому, что ушли в зияние – увы, на равнине подобное невозможно. Причина куда прозаичней: во время сканирований я обнаружил подземные полости – там, где на поверхности имелись те самые непонятные каменные кольцевые образования, замеченные мной еще в момент возвращения к своим. Входы в них были необычайно узкие и практически незаметные.

Их наличие и повлияло на наши намерения. Синхронность, стремительность… Тела не подвели, позволив идеально реализовать задумку. Мы исчезли, словно стертые с поверхности земли, именно такого эффекта и добивались, чтобы дезориентировать противника, заставить его совершить ошибку и приземлиться – надо же выяснить, куда мы провалились!

Не сработало.

Вместо ожидаемой реакции на равнину обрушился огневой шквал – корабли бомбили место нашего исчезновения. Стены подземных полостей содрогались, осыпаясь и с трудом выдерживая натиск. Очень нехарактерно для природных образований. Впрочем, на этой планете чрезвычайно прочного мы встретили немало…

«Их планы изменились, – рассудительно заметил Орш. – Захват не удался, решили уничтожить. Думают, что мы попали в естественную ловушку и пользуются моментом?»

«Или намерены максимально повредить, чтобы на восстановление мы потратили время и энергию, а они успели собрать новые силы и подтянуть ресурсы».

Прикрыв глаза и полностью погрузившись в восприятие эдаити, ладонями прикоснулся к поверхности под ногами. Чтобы рухнуть сюда, нам пришлось оказать синхронное давление на землю, вернее на тонкие пласты вещества, прикрывающие входы в подземные полости. Неясно, были они созданы природой или стали следствием жизнедеятельности пока не известной нам формы местной жизни, но пещерки ощущались чем-то незыблемым! Столь основательный прочный каркас стен насторожил. Наш дружный скачок, мощь приложенного одномоментного усилия позволили пробить пласты лишь частично и несоразмерно затраченным силам. Узкие щели, в которые мы соскользнули, возможно, даже не были заметны с воздуха!

Едва провалившись, мы стремительно откатились в стороны – размеры подземных полостей позволяли – и тем самым избежали вреда от залетевших вовнутрь снарядов, попавших в самые широкие бреши.

Слишком хорошо…

Прислушиваясь к хлопкам и стрекоту выстрелов, между делом отмечая крепость укрывших нас стен, старался воспринять максимально больше информации о месте, где мы оказались.

«Там не одна пещера, – подтвердил общие наблюдения Орш. – Их несколько».

«И они уходят глубже. Целый подземный лабиринт…»

«Естественное укрытие?» – предположил я, радуясь отсутствию злополучного поглощающего минерала в прочных стенах и почве вокруг.

«Не хочу даже предполагать чье!» – рационально заметил Орш.

Огненные вспышки на поверхности продолжались. Сложно сказать, как долго длилась бы атака и чем закончилась бы, только спасительный момент настал – голубое светило коснулось горизонта, а небо начало окрашивать сиреневое зарево. Розовый восход стремительно приближался, а с ним и ультразвук, воздействие которого губительно для наших врагов. И они об этом знали. Обстрел по всем направлениям прекратился, атака превратилась в стремительное отступление. Маленькие корабли на высокой скорости умчались к базе следом за транспортниками, начавшими движение ранее.

То, что сейчас происходило в лесу и на их базе, было нам недоступно, а собрат-наблюдатель, который мог хотя бы частично прояснить этот вопрос, молчал.

Почему его нет?

«Тас?» – позвал, хотя чувствовал – собрата нет рядом. То есть вообще нет. Нигде. Даже эдаити, исчезнувшие в зиянии, воспринимались слабыми отголосками жизненной силы, а оставшийся на холме Тас…

«Я его не ощущаю», – отозвался Орш созвучно моим мыслям.

Ощущение, когда одного из нас вдруг… нет. Словно в том «облаке», что мы все собой объединенно представляем, внезапно образовалось слепое пятно.

Не сговариваясь, прекрасно понимая, к какой цели стремимся, мы оба выскочили из ям, которые служили укрытием. Стряхнув осыпавшую нас землю, резкими тенями пронеслись по изуродованным взрывами камням, стремясь побыстрее добраться до холма.

Даже сведения о Трое и группе укрывшихся в кристаллическом лесу эдаити в женских оболочках сейчас воспринимались не так значимо. Их я тоже большей частью не ощущал, ориентируясь лишь на смутное присутствие Щега. Но так и должно быть, раз они, следуя приказу и избегая столкновения с десантом преследователей, целенаправленно провалились в зияние.

С Тасом все было иначе. Качественно иначе…

Мы неслись, обуреваемые не страхом, нет, скорее ошеломленные пониманием: вот оно, то, что вынудит признать необратимые перемены. Наше отныне иное существование.

На самой вершине холма среди развороченной груды валунов как нечто чуждое и неуместное, раскинув руки и глядя в темнеющее небо широко распахнутыми замершими глазами, лежало серокожее тело. Только тело, без малейших признаков того, кто когда-то был в нем заключен. Так, должно быть, выглядели оболочки, прежде чем нас, эдаити, сумели законсервировать в них.

Тас смог выбраться? Как?!

Мы безмолвно переглянулись, продолжая с лихорадочной поспешностью прощупывать пустую оболочку и окружающее пространство. Если выбрался, он же не стал бы отдаляться?.. Даже избавившись от материальности, стремился бы к своим, а мы все так же ощущали бы