Пусто. След быстро остывал, и мы поняли, чтопоиски отнимут еще очень много времени. Я встретился с Бенни Арициа, которыйизъявил желание финансировать розыски. Затем состоялся разговор с людьми из“Монарх-Сьерры” и “Нозерн кейс мьючуэл”, и они тоже выразили согласие. “Нозернкейс мьючуэл” только что выплатила два с половиной миллиона вдове Лэнигана.Компания не могла обратиться в суд с иском о возвращении этих денег, посколькуотсутствовали какие-либо доказательства того, что он жив. Нам было выделенополмиллиона. С “Монарх-Сьеррой” получилось несколько сложнее: на то время ониничего не платили, а должны были перевести четыре миллиона.

– “Монарх” выдал фирме страховку отзлоупотреблений сотрудников?

– Нечто подобное. Это было дополнение осовершении преступления к обычному пункту об ошибках и упущениях персонала. Онообеспечивало фирме защиту от мошенничества или кражи, совершенных ееработниками или партнерами. Так как Лэниган обокрал фирму, “Монарх-Сьерра” былаобязана платить, ограничиваясь максимальным размером в четыре миллионадолларов.

– Однако ваш клиент, мистер Арициа, получилсвои деньги, так?

– Да. Он первым предъявил иск на потерянныешестьдесят миллионов, хотя у фирмы уже не оставалось никаких активов. Тем неменее было решено выплатить деньги из страхового полиса. Мы сели вместе иподписали сделку. “Монарх-Сьерра” обещала отдать деньги, если мистер Арициадаст слово потратить миллион на поиски Патрика Лэнигана. Арициа выразил готовностьсделать это при условии, что второй миллион выделит “Монарх-Сьерра”.

– Таким образом вы получили миллион от Арициа,миллион от “Монарх-Сьерры” и полмиллиона от “Нозерн кейс мьючуэл”. Всего два споловиной.

– Да, таково было первоначальное соглашение.

– А что юридическая фирма?

– Она предпочла не участвовать. По правдеговоря, и денег-то не было. Да и от шока партнеры Лэнигана никак не моглиоправиться. Но в самом начале они оказывали нам помощь другими способами.

– А все остальные заплатили?

– Да. Деньги поступили на банковский счет моейконторы.

– Сколько осталось сейчас, после того какпоиски завершились?

– Почти ничего.

– Сколько вы потратили?

– Примерно три с половиной миллиона. Окологода назад фонд иссяк. Страховые компании в новых средствах отказали. МистерАрициа добавил пятьсот тысяч, а потом еще триста. В общей сложности он далмиллион девятьсот.

Фактически эта сумма уже достигла двух миллионов– после того как Бенни согласился потратиться еще и на поиски девчонки. Но вФБР об этом не знали.

– И как вы распорядились деньгами?

Стефано посмотрел в свои записи.

– Почти миллион ушел на зарплату сотрудникам,разъезды и другие расходы, связанные с поисками. Миллион пятьсот тысяч – навыплаты за информацию. Ровно миллион получила моя контора в качестве гонорара.

– Вам заплатили миллион долларов? – спросилУоррен, едва заметно повысив голос.

– Да. За четыре года.

– Расскажите о плате за информацию.

– Первым делом мы установили фондвознаграждения за любую информацию об исчезновении Патрика Лэнигана.

Ваши люди знали об этом, но считали, что фондучредила его фирма. Мы же просто пошли туда и убедили Чарлза Богена объявить овыплате вознаграждения за информацию.

Он обратился в газеты и пообещал для началапятьдесят тысяч. Суть нашей договоренности сводилась к тому, что Боген даст намзнать, если кто-нибудь к ним обратится.

– ФБР об этом ничего не известно.

– Нет, ФБР знало о вознаграждении и невозражало.

Однако наши условия с Богеном оставались втайне. Мы хотели первыми получить доступ к любой информации. Речь шла не онедоверии ФБР, мы просто рассчитывали отыскать Лэнигана и деньги сами.

– Сколько людей было занято поисками на тотмомент?

– Около десятка.

– Где находились лично вы?

– Здесь. Но в Билокси наведывался по меньшеймере раз в неделю.

– В ФБР знали о том, что вы делаете?

– Нет. Насколько мне известно, до прошлойнедели ФБР даже не подозревало о нашем участии.

В лежавшей перед Уорреном папке это навернякабыло зафиксировано.

– Продолжайте.

– Второй, третий, четвертый месяц мы неполучали ничего нового. Сумму вознаграждения подняли сначала до семидесяти пятитысяч, потом до сотни. Боген разругался из-за этого со всеми своимитупоголовыми коллегами. В августе девяносто второго ему позвонил юрист изНового Орлеана и заявил, что его клиенту кое-что известно об исчезновенииЛэнигана. Прозвучало это вполне убедительно, и мы отправились в Новый Орлеан,чтобы встретиться с ним.

– Как его звали?

– Рауль Лозьер.

– Вы виделись с ним?

– Да, на Лойола-стрит.

– Кто еще из вашей конторы присутствовал?

Стефано бросил взгляд на своего адвоката иобъяснил:

– Наш бизнес построен на конфиденциальности.Мне не хотелось бы называть имен моих коллег.

– Он не обязан делать это, – подал голосадвокат, и вопрос был снят.

– Отлично. Продолжайте.

– Лозьер оказался человеком серьезным,воспитанным и заслуживающим доверия. Он был хорошо подготовлен к разговору, аоб исчезновении Патрика Лэнигана и денег знал, похоже, абсолютно все. У негоимелась папка, полная газетных вырезок, все пронумеровано, указаны даты. Онвручил нам четырехстраничный документ, где излагалось то, что было известно егоклиенту.

– Перескажите вкратце. Потом я прочту его.

– Само собой, – кивнул Стефано. – Клиентомоказалась молодая женщина по имени Эрин, учившаяся в медицинском колледже вТулейне. Она не так давно развелась и, чтобы свести концы с концами, работалапо вечерам в большом книжном магазине крупного торгового центра. Примерно вянваре девяносто второго она обратила внимание на покупателя, задержавшегося усекции книг по туризму и иностранным языкам, – крепко сложенного, с чернойседоватой бородкой и несколько нервного. Одет он был в костюм. Времени почтидевять вечера, зал практически пуст.