Мужчина выбрал курс иностранного языка:двенадцать кассет, учебники, все упаковано в одну коробку, и направился ккассе, где сидела Эрин. В этот момент в зал вошел другой покупатель. Первый тутже скрылся за стеллажом и поставил коробку на место. Появившись спротивоположной стороны, он попытался проскользнуть мимо вошедшего, явнознакомого, с которым ему не хотелось вступать в разговор.

Но у него ничего не вышло. Второй повернулголову и воскликнул: “Патрик, давно же мы не виделись!” Завязалась беседа,говорили об успехах в карьере. Эрин слышала каждое слово – больше покупателейне было. Как женщина аккуратная, она привыкла на все обращать внимание.

Первый человек, которого назвали Патриком,торопился поскорее уйти из магазина и, выбрав удобный момент, распрощался сосвоим знакомым. Через три дня, примерно в тот же час, он появился вновь. Эринна этот раз уже не сидела за кассой, а раскладывала по полкам товар. Оназаметила, как вошел покупатель, узнала его, вспомнила имя Патрик и сталанаблюдать за ним. Мужчина посмотрел в сторону кассы, понял, что там сидитдругая кассирша и закружил по залу, приближаясь к секции книг по туризму и иностраннымязыкам. Сняв с полки тот же курс, он подошел к кассе, расплатился наличными ибыстро вышел. Отдал почти три сотни долларов. Эрин смотрела ему вслед. Он невидел ее, а если и видел, то не узнал.

– Что это был за язык?

– Хороший вопрос. Три недели спустя Эринпрочла в газете о гибели Патрика Лэнигана в ужасной автокатастрофе. Там же былапомещена и его фотография. Еще через шесть недель весь город говорил обукраденных из его фирмы деньгах, и вновь с газетного листа на нее смотрелознакомое лицо.

– В книжном были установлены телекамерыохраны?

– Нет. Мы проверили.

– Так что насчет языка?

– Лозьер не сказал нам. Во всяком случае, несразу. Мы предлагали сто тысяч за надежную информацию о местонахожденииЛэнигана. Лозьер же вместе со своим клиентом хотел получить эту сумму, назвавнам всего лишь язык. Мы торговались три дня, но все без толку. В конце концовон позволил переговорить с Эрин. После шестичасовой беседы и проверки каждогосказанного ею слова мы согласились заплатить деньги, все сто тысяч.

– Бразильский португальский?

– Да. Мир внезапно сузился.

* * *

Как и каждый юрист, Дж. Мюррей Ридлтон далеконе первый раз попал в подобную ситуацию. Дело, надежное, как гранит,разваливалось на глазах. Карты, которыми он играл, оказались мечеными.

Из желания хоть как-то компенсировать своеунижение, а отчасти желая отомстить, он, перед тем как опустить топор, далТруди возможность расправить перышки.

– Супружеская измена! – трагически прошепталаТруди с оскорбленным видом пуританки-девственницы.

Даже Лэнс бросил на нее изумленный взгляд и,приблизившись, взял за руку.

– Знаю-знаю, – сказал Дж. Мюррей примернотаким же тоном. – Это происходит при каждом разводе. Начинаются гадости.

– Я убью его, – пробормотал Лэнс.

– Об этом поговорим чуть позже, – повернулся кнему адвокат.

– С кем? – мужественно спросила Труди.

– С Лэнсом. Утверждают, что измена имела местодо, во время брака и после похорон. Говорят даже, что все это началось еще вшколе.

В девятом классе, если соблюдать точность.

– Идиот, – сказал Лэнс без особой уверенности.

Труди кивком выразила согласие. Дикарь. Затемона с тревогой осведомилась:

– И какие у него есть доказательства?

– А вы собираетесь отрицать это? – Дж. Мюррейрешил захлопнуть мышеловку.

– Категорически, – негодующе фыркнула Труди.

– Естественно, – добавил Лэнс. – Он –законченный лжец.

Сунув руку в ящик стола, Дж. Мюррей досталполученный от Сэнди отчет.

– Видимо, Патрика мучили подозрения напротяжении всей вашей совместной жизни. Он нанял частных детективов, чтобы онипошарили поосновательнее. Вот, например, только один отчет.

Какое-то мгновение Труди и Лэнс смотрели другна друга. Оба тут же поняли, что попали в западню. Отрицать связь, длившуюсяболее двадцати лет, было невозможно и бессмысленно. Ну так что же? Мелочь!

– Я обобщу, – предложил Дж. Мюррей иограничился перечислением дат, времени дня и мест встреч.

Труди и Лэнс нисколько не смутились, хотяузнать о том, что подробности их отношений подробно задокументированы, былонеприятно.

– Будете по-прежнему отрицать? – спросил Дж.Мюррей, закончив.

– Такую чушь может написать каждый, –выговорил Лэнс.

Труди хранила молчание.

Адвокат вытащил другой отчет – о семи месяцах,предшествовавших исчезновению Патрика. Даты, время суток, места свиданий. КогдаПатрик выезжал из города, его тут же замещал Лэнс. Каждый раз.

– Эти ищейки могут давать свидетельскиепоказания в суде? – поинтересовался Лэнс.

– В суд мы не пойдем, – ответил Дж. Мюррей.

– Почему? – спросила Труди.

– Потому. – Он швырнул на стол восемькрупноформатных цветных фотоснимков.

Увидев свою фотографию в обнаженном виде ирядом Лэнса, Труди чуть не задохнулась. Пораженный не менее своей подруги, Лэнсчуть заметно улыбнулся. Похоже, снимки пришлись ему по вкусу.

В молчании они передавали друг другу снимки.Улучив момент, Дж. Мюррей сказал:

– Вы позволили себе быть чересчур беспечными.

– Оставьте свой менторский тон, – бросил Лэнс.

Как и следовало ожидать, Труди расплакалась.На ее глазах заблестели слезы, верхняя губа дрогнула, носик сморщился, и щекимгновенно стали мокрыми. Всегда они начинают плакать, подумал адвокат, и неиз-за того, что согрешили, а из-за цены, которую приходится платить за своигрехи.

– Мою дочь он не получит, – со злостью сказалаТруди сквозь слезы. Дальнейшие слова утонули в рыданиях.

Стоявший рядом Лэнс попытался ее успокоить.

– Простите, – выговорила Труди, утирая слезы.

– Не принимайте все так близко к сердцу, – безнамека на сочувствие в голосе сказал Дж. Мюррей. – Ребенок ему не нужен.