— Нет.

— Почему?

— Те сюжеты, которые действительно имели какую-то важность и могли повлиять на ситуацию в городе, рубились на корню. Они не проходили цензуру, поскольку редактор боялся перейти дорогу не тем людям.

— Разве нет ни одной статьи которой ты гордишься?

— Есть несколько. Но это такой маленький процент от общего количества выпущенных сюжетов, что их значимость теряется.

— А какой из написанных тобой и не прошедших цензуру ты считаешь самым важным, таким что было очень важно показать его людям?

— Был один сюжет о младенческой смертности. О детях родившихся сильно раньше срока и с весом меньше 700 грамм, которых врачи не спасают, чтобы не портить статистику, — по спине пробежала дрожь, стоило вспомнить подробности этого расследования.

Жестокость врачей и слепое поклонение статистике и премиям, не уживалось у меня в голове. Начав расследовать то дело я до последнего не верила, будто люди давшие клятву «не навреди» способны на такие зверства. И лишь когда столкнулась с прямыми доказательствами в виде аудиозаписей, вырванных из журналов листов и показаниями персонала, то волосы на голове зашевелились от всей царившей в том роддоме бесчеловечности.

Мужчина на доли секунды отвлекся от еды, взглянув на меня, а затем продолжил трапезу. Возможно эта его пауза только показалась мне, а возможно на него действительно произвела впечатление тема моего репортажа. В любом случае это не меняло ситуации. Не меняло факта моего рабства.

— Почему его не пропустили в печать?

— Мой жесткий диск на компьютере таинственным образом был испорчен, так же как бесследно исчезли все доказательства переданные следствию.

— И ты не предприняла никаких попыток, чтобы довести эту информацию до общественности?

— Я выложила статью в сеть. Без доказательств она не произвела должного эффекта и не привлекла внимание к роддому. Не было организовано никаких проверок. Единственной заслугой стал перевод главы отделения патологии новорожденных и недоношенных детей в другой город. Но теперь эта женщина творит свои злодеяния в новом месте. Поэтому я не добилась этим ровным счетом ничего.

— А какой план у тебя был для сюжета о торговле людьми? Что именно ты хотела узнать и как думала выбираться отсюда?

Он спросил это между делом, между тем как прожевать кусок баранины и закинуть в рот лепешку с бобами. Дожидаясь ответа господин снова встретился со мной взглядом и тут же отвел его к планшету, где засветился дисплей, тем самым спасая меня и не позволяя упасть еще ниже в собственных глазах.

— Тебе повезло, — словно читая мои мысли произнес он. — Подумай над моим вопросом и мы вернемся к этой теме в другой раз. И одень никаб.

Послушавшись я тут же накинула головной убор, пряча лицо и почувствовав себя в нем немного спокойнее, чем без него. Тяжелый взгляд этого мужчины и любопытные похотливые взгляды остальных особей мужского пола, что довелось встретить на чужбине, заставляли меня ощущать себя нагой и уязвимой.

Он махнул рукой охране и тут же рядом со мной снова выросли двое арабов в костюмах. Они сопроводили меня в комнату, где на столе ждал сюрприз в виде книги в черном переплете. Я подошла ближе к столу взглянув на новый предмет в комнате. Золотыми буквами по мягкой коже было выбито на русском языке: «Коран».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Следующие несколько дней я провела в полном одиночестве. Я не видела людей за исключением моей обычной гостьи. Скука и одиночество дали мне прекрасную возможность изучить внимательнее преподнесенный мне подарок. До того как решиться приехать сюда и расследовать исчезновение девушек, я знакомилась с текстом Корана. Но теперь мне нужно было лучше понять противника. И чем больше я погружалась в текст священного писания, тем меньше понимала как оказалась в этом месте.

Мужчина державший меня пленницей в своем дворце оставался загадкой. Я не знала кто он, не понимала для чего ему потребовалась покупать меня, да еще после того как я была тронута другими мужчинами. А судя по его педантичности он не из тех кто любил использованное. Хотя в последнем пункте могла сильно ошибаться на его счет. Невозможно узнать человека лишь по его внешнему виду и манере разговаривать. Хотелось как можно скорее разгадать этот ребус. Не ясны мне были и его расспросы о работе. Хотя стали пробегать мысли, что возможно нужна ему только из-за рода моей деятельности. Но и тут все могло быть совершенно по-другому.

На третий день моего одиночного заточения, мне снова поступили рекомендации о подготовке к встрече. В этот раз я встретила их без особого сопротивления, но тревога все еще не отпускала. Пусть я по-прежнему не знала, что ждет меня сегодня за дверью клетки, но имея представление хотя бы о том кто меня человеке, ощущала некую стабильность.

Вышагивая по коридору облаченная в изумрудный традиционный наряд, ждала увидеть знакомые коридоры и комнаты, но вновь маршрут оказался совершенно иным. «Какого же размера этот чертов дом, что каждый раз можно выбирать новые дороги не пересекающиеся при этом с уже известными?»

Меня привели к большим золотым двустворчатым дверям. Через окна в куполе особняка падал луч света, заставляя мерцать замысловатый узор на дверях. Охранник толкнул одну из створок, позволяя мне перешагнуть порог. В глаза тут же ударил яркий свет, а лицо обдало горячим воздухом. Сощурившись огляделась вокруг. Первое что бросилось в глаза это клочок неба, проступающего сквозь листья пальм, растущих за террасой внутреннего двора. Сад оказался окружен со всех сторон высокими стенами особняка. Деревья с густой листвой, изобилие цветов и журчание воды в фонтане могли меня порадовать, если бы не группа женщин в разноцветных абаях, сидящих за столом и пьющие напитки.

Я смотрела на них не понимая что происходит. Осмотрела двор отыскивая мужчину, но так и не нашла. Чувствуя на себе любопытные женские взгляды, попыталась разглядеть девушек в ответ, но все они смешались в одну разноцветную картинку. Отойдя от первоначального удивления направилась в их сторону. Сердце радостно забилось, наконец-то встретились девушки и я смогу поговорить с ними о том где мы находимся, кто этот человек, купивший меня, и даже может быть смогу узнать что-то о других пропавших россиянках. Шагая к столу я насчитала тринадцать женщин. Снимая на ходу никаб и улыбаясь как можно шире, остановилась чуть поодаль дожидаясь их реакции на мое появление.