– Тогда остальные из наряда куда подевались?

– Так это… старшина кузнечной артели с караваном возвращается, а с ним людей и телег тьма-тьмущая. Точно не знаю сколько, но очень много, наверное, столько же, а может, даже больше, чем та орда, от которой мы недавно отбились.

– Ты что, белены объелся?! – не поверив своим ушам, прорычал я, пристально вглядываясь в его бледное лицо.

– Точно говорю, атаман, мы все их видели. Со старшиной очень много переселенцев идёт, да ещё с многочисленным скарбом, и ведёт их наш главный кузнец.

– Откуда он их взял? – удивился я, лихорадочно соображая, каким образом старшина кузнечной артели такое огромное количество людей уговорил податься в необжитые места.

– Не могу знать, атаман. Старший урядник послал нас предупредить, а сам с четвёркой бойцов поехал встречать старшину кузнечной артели.

– Ясно, – разочарованно выдохнул я. – Сейчас схожу за своей лошадью, и мы поедем встретить Клайма и его караван.

Прибежав к себе домой и надев на коня сбрую, я вывел его на улицу, вскочил в седло, поскакал к воротам и уже вместе с сопровождением двух десятков бойцов и дозорного наряда направился к каравану. Спустя полтора часа скачки мы въехали на небольшой холм и остановились. Взглянув в бинокль на виднеющийся вдали караван, я непроизвольно присвистнул. Караван действительно был очень большим, таким, что конца его не было видно, он терялся где-то за горизонтом.

«Прямо великое переселение народов, честное слово», – подумалось мне.

Постояв в задумчивости на вершине холма, я дал отмашку, и мы, спустившись, понеслись в начало колонны. Нас заметили, и к нам направился небольшой отряд, примерно в пятьдесят сабель. Встретились мы где-то посередине и остановились напротив друг друга. Воины были мне совершенно незнакомы, не из линейной сотни, ушедшей вместе со старшиной кузнечной артели.

– Приветствую, атаман! – послышался знакомый голос старшины кузнечной артели откуда-то из-за спин воинов в отличном снаряжении.

– Ну здравствуй, Клайм, – поприветствовал я в ответ, когда он подъехал ко мне на лошади не известной мне породы, но, судя по экстерьеру, весьма дорогой и породистой.

– Видишь, атаман, сколько я народа с собой привёз, да не простых, а мастеровых из самого города Мельхора.

– И как тебе это удалось? – вкрадчиво поинтересовался я, вдруг ощутив всем своим нутром нечто нехорошее.

Нахмурившись, старшина кузнечной артели огладил окладистую бороду, всё ещё имеющую следы многочисленных подпалин, и глубоко вздохнул:

– Прав был ты, атаман, супружница твоя, ныне именуемая графиней Фарно, не женщина, а сущая ведьма, да и сестрица её младшая ничем ей в стервозности не уступает. Обе натуральные ведьмы, да и только. От такой я и сам сбежал бы. В общем, графиня Фарно со своей армией захватила главный гильдейский город…

– Как так?! – поразился я. – А как же остальные гильдейские города?

– Пали.

– А ну давай с этого момента поподробнее, – потребовал я, в полной мере осознавая, насколько тревожна новость.

Старшина, покопавшись в походной суме, достал несколько сложенных листов пергамента и протянул мне. Развернув первый лист, я увидел качественно отпечатанный портрет собственной персоны, под которым имелся текст. В нём говорилось, что за мою поимку предлагается денежное вознаграждение в размере пятнадцати тысяч золотых крон, а также баронский титул с владением.

– Вот такие бумаженции на центральных площадях практически во всех городах Вольных баронств расклеены, – прокомментировал Клайм, внимательно наблюдая за моей реакцией.

– И каков результат? – с болезненным любопытством спросил я.

– Да как… потихоньку стали сбиваться поисковые отряды лихих людишек с намерением тебя поймать и сдать за вознаграждение графине. Сам понимаешь, куш-то очень лакомый, как-никак на кону дворянский титул, большие деньги и земля с крестьянами.

– Ясно, будем с этим разбираться несколько позже, а сейчас расскажи, каким образом эта оторва в женском обличье Мельхор захватила.

Клайм, задумчиво пожевав губами, вздохнул:

– За день до нашего отъезда, уже под вечер город неожиданно окружили войска графини Фарно и графа Кальто и предложили добровольно сдать город. Разумеется, совет мастеров в категоричной форме отказал обнаглевшим аристократам и отдал приказ к отражению нападения. И всё у них получилось бы, да только ночью наёмники из городской стражи открыли ворота, и город в течение часа был захвачен, за исключением мастеровой слободы. Мастеровые и четыре сотни верных присяге воинов из городской стражи заперлись в слободе и организовали оборону, но так как силы были неравны, были вынуждены начать эвакуацию через тайный подземный ход. И вот тут-то я и предложил старшинам отправиться в степь вместе со мной. Старшины меня внимательно выслушали, посовещались и в итоге согласились на моё предложение. Пока шли через Вольные баронства, мастеровые всё спорили, правильно ли они поступили, но после того, как стало известно о падении всех остальных вольных гильдейских городов, споры прекратились. Идти, кроме как на Хортицу, оказалось просто некуда. В общем, нет больше никакой Гильдии огневых дел мастеров, супружница твоя ликвидировала…

– М-да-а… похоже, стерва вместе с… гм… ушлой сестрицей в скором времени под себя Вольные баронства подгребёт.

– Похоже что так, – нахмурившись ещё сильнее, пробурчал старшина, но тут же, усмехнувшись, заявил: – Хоть графиня Фарно и захватила целые гильдейские арсеналы, но лучшие мастера со своими станками к нам пришли, так что не скоро она сможет производство восстановить, а может так случиться, что и вовсе никогда.

Хмыкнув, я отрицательно покрутил головой и охладил его пыл:

– Я на твоём месте не был бы столь категоричен: баба она бойкая и очень опасная, потому что умная, хитрая и к тому же подлая. Так что производство вооружений она непременно запустит, пусть и не сразу, а вот нам, чтобы своё производство наладить, придётся не только заводские цеха возводить, но и вообще всю технологическую цепочку создавать фактически с нуля, что само по себе целой проблемой является.

– Ничего, как-нибудь с Божией помощью управимся! – легкомысленно ответил Клайм и, оглянувшись назад, задал мне вопрос: – А куда прикажешь всю эту ораву вести?

– Сколько народа в твоём караване?

– Семнадцать тысяч с лишним, в основном мастера с семьями, подсобными рабочими и подмастерьями. Есть ещё четыре сотни из городской стражи. Пока шли через Вольные баронства, прибилось около трёх тысяч всякого-разного люда, начиная от крестьян и заканчивая несколькими десятками нищих и безземельных дворян. Вот, в сущности, и всё.

– Понятно, веди караван к Хортице и разбивайте временный лагерь, а после того, как обустроитесь, будем думать, как нам жить дальше.

Отдав команду старшине, я тронул коня и поскакал к каравану, бойцы последовали за мной следом. Я поехал вдоль длинной вереницы телег и разнокалиберных повозок, загруженных под завязку грузом и людьми. Люди выглядели страшно утомлёнными и взирали на нашу кавалькаду по-разному: кто-то с живым любопытством, кто-то безразлично, но были и такие, кто посматривал на меня с надеждой, и это внушало оптимизм. Людей было очень много, да и чумазой детворы разного возраста тоже немало, и все требовали заботы и человеческого внимания…