– Джулиан, я понимаю, мы здесь только для фона и контекста, – сказал Райли чуть язвительно, – но не могли бы вы помочь мне с перспективой?

– Боюсь, Райли, Джулиан потерял свою перспективу, – заметил Хазард.

Джулиан смеялся вместе со всей группой. Важно видеть, что человек умеет смеяться над собой. Его друзьям никогда не доводилось жить у всех на виду. Они не понимают, что такое нажим.

Когда урок закончился и фотограф ушел, из кухни донесся голос Бенджи.

– Для тех, кто останется на ужин, будет суп вонтон. И клецки с креветками. Я все приготовил собственными руками, – сказал парень с большими веснушчатыми руками и обгрызенными ногтями.

– Не беспокойтесь. Есть можно. Я его научила, – добавила миссис Ву.

Хазарду понравилось работать в «Мамином маленьком помощнике». Чем больше он болтал с матерями об их различных пагубных пристрастиях – к героину, крэк-кокаину, кристал-мету, – тем яснее понимал, насколько они похожи на него. Они обменивались советами на тему о том, как бороться с сильными желаниями, и соперничали в шокирующих рассказах о «сумеречных днях».

– Хорошая работа, банда! Фин, Зак, Квини, переворачиваем мешок! – говорил Хазард компании помощников в возрасте от четырех до восьми.

Дети ходили за ним по пятам, ожидая от него инструкций. Здесь вырыть ямки, тут посадить семена, повсюду собирать в мешки листья. Он раздавал всем пакеты для мусора, чтобы складывать туда сорняки, вырванные из цветочных клумб. На него, как на человека, достойного подражания, смотрели снизу вверх шесть глаз. Хотя это возвышало его в собственных глазах, но вызывало и ужас. Нельзя было подводить их. Их и так уже достаточно подводили.

– Фин, дружок, сюда! – Хазард присел на корточки, чтобы быть вровень с краснощеким чумазым мальчуганом, бежавшим к нему. – Не говори Квини, что я выдал ее, но перед тем, как идти домой, проверь, чтобы в карманах пальто не было слизней.

Хазард даже потратил часть своих тающих сбережений на покупку пары крошечных тачек, граблей и садовых совков, предназначенных для детских рук. Он никогда прежде не проводил много времени с детьми. Он определенно не относился к тому типу людей, которым давали подержать младенца или просили посидеть с ребенком, но теперь с удивлением понимал, как ему это нравится. Он разучился ценить повседневные радости – выпить стакан апельсинового сока после нескольких часов усиленной копки или устроить с ребятами фермы с червяками и гонки улиток.

После целого дня работы в саду Хазард здорово уставал. Но это была хорошая усталость. Честная усталость. После нескольких часов суровой физической нагрузки болели мышцы, а тело жаждало долгого спокойного сна. Это совершенно не было похоже на усталость прежних дней, когда он бывал отравлен, раздражен и измотан после полутора суток непрерывной гулянки, бодрствуя благодаря коктейлю из химикалий.

Ему нравилось чувство связи с природой. Это была первая работа в его жизни, на самом деле кажущаяся настоящей. Он что-то создавал, выращивал, улучшал и делал добро. Однако продолжать работать бесплатно он не мог, иначе потеряет квартиру. Вот если бы он не вогнал кучу денег, заработанных в Сити, себе в нос! Хорошо хоть он завязал, пока у него была еще носовая перегородка. Один из его приятелей из Сити как-то на совещании сморкнулся в салфетку, и в руках у него осталось полноса. Тот проигнорировал шокированное выражение, появившееся на лицах его клиентов, и продолжил презентацию. Тогда Хазарду это казалось настоящим классом.

Он достал визитку, которую на прошлой неделе ему дала на улице женщина. Хазард не был в неведении относительно переполоха, какой вызвали в «Мамином маленьком помощнике» он с его австралийскими подельниками. Он понимал, что восхищение вызывало не только их телосложение, но и солнечная, буйная, искренняя природа австралийских парней, сам акцент которых заставлял представлять себе пляжи, широкие открытые равнины и медведей коала, – и все это было желанным противоядием от затягивающей лондонской тоски.

Полдня Хазард с пристрастием допрашивал Райли и Бретта об австралийской общине в Лондоне. Оказалось, в городе полно австралийских парней, которые, благодаря Содружеству, путешествовали по рабочей визе для туристов. Они могли на законном основании работать в Великобритании до двух лет – при условии, что найдут работу.

Что, если, думал Хазард, они с Райли обучат некоторых из них в саду «Маминого маленького помощника», после чего эти люди смогут искать оплачиваемую работу в садах Фулхэма, Патни и Челси? Он знал, что в Лондоне много садоводческих компаний, но у его компании будет коммерческий посыл, право на существование. Он назовет ее «Австралийские садовники».

Разумеется, понадобится реклама. Кто ему действительно нужен, так это человек, способный привлечь тысячи обеспеченных женщин, желательно из их округа. И у него был такой человек прямо под носом – Алиса. Всего один или два поста в ее Instagram, показывающих, как он, Райли и Бретт трудятся в саду, и дающих их контактные данные, – и Хазард не сомневался, что их завалят предложениями. Он был уверен, что Алиса оценит влияние кармы. Они в свое время помогли ей (и будут продолжать это делать), а она может ответить им тем же. Что посеешь, то и пожнешь.

Наверное, Джулиан нарисует для них флаеры, которые они смогут отправлять по почте. Правда, у Джулиана, похоже, почти не осталось времени для них, с тех пор как его вновь засосала черная дыра моды. Как их угораздило открыть для него страничку в Instagram?

Чем больше Хазард думал об этом, тем сильнее его захватывала идея о собственном бизнесе. Он мог бы стать таким, как Моника! В его попытке сделаться более вдумчивым, более разумным, более надежным новой мантрой для него стал вопрос: «Что сделала бы Моника?»

Хазард открыл входную дверь своего многоквартирного дома, энергично вытирая ноги о коврик, чтобы не занести грязь с подошв в сверкающий холл. Современные остекленные блоки квартир среди ландшафтных садов с круглосуточной консьерж-службой как бы кричали: «успешный трейдер из Сити», но уж никак не «садовник». Однажды вечером он на пару часов оставил в холле сумку с садовыми инструментами. Вернувшись, он нашел отпечатанную записку: «РАБОЧИЕ, НЕ ОСТАВЛЯЙТЕ ЗДЕСЬ ИНСТРУМЕНТЫ! УБЕРИТЕ, ИЛИ ИХ КОНФИСКУЮТ».

Он глянул на ячейки на стене – почту жильцов. В его ячейке, наряду с привычными рекламными листками и счетами, нашлось письмо – конверт из хорошей бумаги с твердой карточкой внутри. Приглашение.

Поднимаясь по лестнице, Хазард открыл конверт. Красивым каллиграфическим почерком на открытке было написано: