От предвкушения у Лиззи мурашки побежали по коже. Она всегда была любопытной. В работе няни или патронажной сестры есть один важный плюс: многое можно узнать о человеке, пошарив в его ящике с нижним бельем. Можно было ожидать от людей большей изобретательности в отношении тайников. А вид этой тетради предполагал наличие секретов. Как в дневнике, например. Лиззи никак не пользовалась добытой информацией. Она гордилась своей честностью и порядочностью. Просто ей были страшно интересны другие люди, вот и все. Откинувшись на стуле, она начала читать.

Насколько хорошо вы знаете живущих рядом людей? Насколько хорошо они знают вас? Вы хотя бы знаете, как зовут ваших соседей? Ха! Фактически Лиззи знала всех своих соседей. Она знала их имена, имена их детей и клички их кошек. Она знала, кто должным образом не сортирует бытовой мусор, у какой супружеской пары много разногласий, а кто слишком много времени проводит у букмекеров. Она знала обо всех соседях гораздо больше, чем им хотелось бы. Она понимала, что пользуется известностью. По крайней мере, в соседском дозоре она была популярной личностью.

Джулиан Джессоп.

Иногда, когда она слышала чье-то имя, стены как будто раздвигались, как в театре при смене декораций, и она переносилась назад в другое время. Вот и сейчас она оказалась в 1970-м на Кингс-роуд с подружкой Мэнди. Тогда они проводили вместе столько времени, что их знали как «Лизаимэнди». Им было по пятнадцать, на них были мини-юбки, волосы зачесаны назад, глаза обведены черной подводкой.

Они заглядывали в окна легендарной студии Мэри Куант, когда в их сторону направилась группа молодых людей от двадцати пяти до тридцати с небольшим лет, казавшихся невероятно гламурными. Трое мужчин были в новомодных расклешенных брюках, девушка – в мини-платье, на несколько дюймов короче их юбок, в меховом пальто и босиком. На публике! Волосы, все в спутанных завитках, доходили до талии, словно она только что встала с постели. Лиззи была уверена, что, подойди она к той девушке поближе, почуяла бы запах секса. Не то чтобы Лиззи тогда знала, как пахнет секс, но представляла себе, что это немножко похоже на консервированные сардины. У одного из мужчин на плече сидел живой попугай.

Лиззи осознавала, что у нее широко открыт рот.

– Вот это да! Лиззи, ты знаешь, кто это был? – спросила Мэнди и, не дожидаясь ответа, сказала: – Это был Дэвид Бейли, фотограф, и Джулиан Джессоп, художник. Ну разве они не великолепны? Ты видела, как Джулиан мне подмигнул? Правда, клянусь!

До этого дня Лиззи никогда не слышала о Джулиане, хотя не призналась в этом Мэнди, поскольку не хотела, чтобы та считала себя более крутой, но впоследствии она несколько раз видела его имя, обычно в колонках сплетен. А потом это имя исчезло, и она десятилетиями не слышала о нем. Если бы Лиззи пришлось задуматься об этом человеке, она решила бы, что он уже умер по какой-то трагической, но несколько гламурной причине вроде передоза или венерического заболевания. Но оказывается, он здесь, живет на той же улице, записывая что-то в тетради, которую кто-то выронил прямо к ней на колени.

Моника.

Лиззи знала и ее. Пару раз, желая кутнуть, она заходила в кафе Моники на чашку чая и кусок торта. Моника ей нравилась, потому что, несмотря на занятость, великодушно прекращала свое занятие, чтобы поболтать с ней. Лиззи вспомнила, что они как-то обсуждали местную библиотеку и то, какая это удача для общины.

И Лиззи точно знала, в чем состоит проблема Моники. В наше время молодые женщины слишком привередливы. В ее дни они понимали необходимость устроить свою жизнь. Находишь молодого человека примерно одного с тобой возраста, родители которого знакомы с твоими и живут поблизости, и выходишь за него замуж. Он может ковыряться в носу, сидя за рулем, или проматывать в ближайшем пабе слишком много денег, но ты понимаешь, что и сама, пожалуй, не идеальна и что относительно хороший муж лучше, чем отсутствие оного. Проблема со всеми этими новыми технологиями в том, что у людей чересчур большой выбор и они просто не в состоянии принять решение. Они продолжают искать и искать, пока однажды не поймут, что шанс упущен. Монике надо перестать вводить себя в заблуждение и смириться с этим.

Блин! Перерыв окончен. Ей страшно хотелось читать дальше, но придется с этим подождать.

– Что ты там читаешь, Лиз? – спросил Джек.

Получилось немного невнятно, поскольку он все еще пытался выковырять указательным пальцем кусочек курятины из задних коренных зубов. Неудивительно, что она уже много лет не целует его в губы. Теперь она, проходя мимо, просто чмокает его в лысину на макушке, похожую на вертолетную площадку.

– Да так, книга с работы, – нарочито небрежно ответила она.

В тот момент она читала историю Хазарда. Его она тоже знала. Очевидно, не могло быть двух молодых людей из Фулхэма с именем Хазард, и он вернулся из Таиланда и работал в саду «Маминого маленького помощника». Он был мужчина что надо, несмотря на бороду. Обычно Лиззи избегала бородатых мужчин. В смысле, что они прячут под бородой? Помимо подбородка.

Лиззи не осуждала этого парня за наркоманию как таковую. Она знала, что такие вещи могут незаметно одолеть человека. У нее самой был период, когда она слишком увлеклась кулинарным хересом, не говоря уже о кредитных картах. А Джек, игнорируя ужасные снимки почерневших легких, нанесенные на пачки сигарет, до сих пор выкуривает в день двадцать «Джон плеер спешиал», тратя на них немалые деньги.

Райли показался ей просто душкой, бедный запутавшийся парень. Его она тоже знала. Он был один из очаровательных молодых австралийцев, работавших с Хазардом. Лиззи до смерти хотелось узнать, по-прежнему ли в завязке Хазард, проводит ли Джулиан мастер-классы и разобрался ли Райли с Моникой. Это интересней «Жителей Ист-Энда».

Ей осталось прочесть одну историю. Кто следующий? Лиззи припасла ее на завтрашний перерыв.

Лиззи устраивалась на обеденный перерыв в комнате для персонала: чай «PG Tips», два печенья «Джемми Доджерс», передача Стива Райта по «Радио-2» и тетрадь с чужими секретами. Как сказали бы дети: а что тут может не понравиться? Устроившись поудобнее в любимом кресле, Лиззи принялась за чтение.

Меня зовут Алиса Кэмпбелл. Вы можете знать меня как @алисавстранечудес.

БИНГО! У Лиззи фулл-хаус. Она знает всех персонажей из этой тетради. И более того, она точно знает, как сюда попала тетрадь. Алиса – та хорошенькая блондинка, которая помогает им собирать средства. Лиззи вспомнила, как Арчи, годовалый малыш, играл с сумкой, которую Алиса оставила в прихожей под вешалкой. Наверное, он вынул тетрадь и бросил ее на полу.

Лиззи немного беспокоилась при каждом появлении Алисы в детском саду – как бы другие мамы не почувствовали себя неадекватными. Она всегда была так идеально одета, так уверена в себе, настолько отличалась от мам, которым они помогали, – неприбранным, неизменно в бедственном положении. Правда, Лиззи казалось, что Алиса немного притворяется. Иногда ее старательно модулированное, напряженное произношение чуть сбивалось, приоткрывая оттенки гораздо более колоритного и естественного. Лиззи продолжала читать.