– Забыл вам сказать. Населенный пункт располагался накуске суши, со всех сторон окруженном водой. Здесь река настолько широка, чтопрактически превращается в море, посередине есть остров, где и построилихимзавод. В прежние времена тут строго по расписанию ходили паромы. Было оченьудобно, путь до любого берега занимал меньше пятнадцати минут. Но жители всеравно просили построить мост. В конце концов, было принято решение о созданиипереправы, но тут разразилась перестройка – и проект остался невыполненным.Думаю, после катастрофы на предприятии власти порадовались отсутствию дороги,связывающей остров с сушей. Изолировать зону бедствия оказалось проще простого.Паромы отменили, народ вывезли на баржах.

– Говорят, в Козловске кое-кто остался, – сказалаМанана.

– Верно, – согласился капитан, – но людейнемного. Первое время всякие чиновники приезжали, пытались отказников убедитьуехать. А потом рукой махнули, оставили стариков на насиженных сотках.

– Господи, – всплеснула руками Аня, – как жеони там живут? Без электричества, водопровода, магазинов и больницы!

Капитан улыбнулся:

– Керосиновые лампы жгут, свечи, колодцы и лодки имеют,огород сажают, скотину держат. Если понадобится на большую землю попасть, навесла садятся.

– Жесть, – проронила Тина. – От скукисдохнуть можно, ни кино, ни клуба!

Капитан выронил ложку и уставился на девушку. Реакция ИванаВасильевича была понятна: он не участвовал в затее с «омолодителем» и не виделчудесного исцеления дочери Мананы.

– Хочу еще кофе, – потребовала Катя.

– Несу, – сказал Антон и открыл дверь столовой,чтобы отправиться на кухню.

По моим ногам пробежал сквозняк, в столовую влетели белыеперышки и закружились в воздухе.

– Тополиный пух? – изумился Юра. – Разве он всентябре бывает?

– Это куриные перья, – ответил ИванВасильевич. – Утром встал, как всегда, спозаранок, пошел осуществлятьобход. Смотрю, вся палуба словно снегом засыпана!

Я опустила глаза и сделала вид, что сосредоточенно отламываюкусок от сырника. Да, это остатки перьев из Юриной подушки. Кстати, я с большимтрудом, изведя немалое количество растворителя, сумела-таки отделить остатокнаволочки от спины Шумакова. С перьями нет никакой загадки, изумляет другое:как в нашу постель попал клей и куда подевалось покрывало с кресла?

– Я присмотрелся и понял – куриные перья! Прямочертовщина! – недоумевал Иван Васильевич.

– Ничего странного, мимо пролетала стая куриц, ихпотрепал ветер, – объявила Тина. – Один раз, давно, я еще совсеммаленькой была, пяти лет не исполнилось, на наш город стали падать дрозды.Стояла осень, птицы улетали на юг, их сбило фронтом грозы. Помнится, так было страшно!Утром вышла во двор, а бабушка мертвых птиц заметает!

Никита хихикнул, Леонид кашлянул, Алина снова не сумеласдержать эмоций.

– Тина, хоть ты и поумнела, но не сильно. Куры нелетают. Может, таблетка на тебя лишь временно подействовала?

– Неправда, – возразила девушка. – Я видела,как наседки с сарая на землю планируют и через изгородь перелетают!

– Но в Африку несушки на зиму косяком нетянутся, – засмеялась Алина.

Манана вскочила и выбежала из столовой.

– Жестоко говорить матери об окончании действия лекарства, –не выдержала я.

– С больным и его родственниками нельзясюсюкать, – отрезала диетолог.

– Но пожалеть-то их можно, – пробормоталаКатя. – Манана потратила лучшие годы жизни, угрохала состояние на лечениедочери, лишилась не только денег, но и здоровья. И тут эти таблетки.

– Нельзя проявлять слабость, – стояла на своемАлина. – На голову врачу сядут! А если человеку после кратковременногоулучшения станет хуже?

Катя покраснела.

– У Мананы нет никаких родственников, ее родителипогибли в автокатастрофе, когда она училась на первом курсе института. Послерождения Тины Манане никто не помогал, она одна сражалась с бедой, не надо ееобижать, прояви милосердие.

Я уставилась на недоеденный сырник. И эти душевные словапроизносит женщина, которая основала приют для девочек, чтобы муж имелвозможность осуществлять свои извращенные сексуальные фантазии? Может, Светланачто-то напутала? Но откуда тогда в роскошной каюте взялся пионерский галстук ифлакон дорогих духов?

– Смотрите скорей, лохнесское чудовище! –завизжала Манана, всовывая голову в столовую.

Все подскочили и бросились на палубу. День обещал бытьжарким, и я, очутившись на солнцепеке, стала дышать ртом, как собака.

– Где заморское чудо-юдо? – поинтересовался Юра.

– Жуть зеленая, – завизжала Тина, тыча пальцем заборт. – Там оно!

Все ринулись к перилам и почти одновременно издали вопль. Вводе плыло нечто. Длинная, абсолютно безволосая морда торчала над речнойгладью, голова напоминала башку динозавра, а изредка появляющиеся в зоневидимости когтистые лапы лишь усиливали производимое впечатление.

– К берегу гребет, – прошептал Леонид.

– Наверное, охотилось с утра, – тихо предположилНикита.

Зверюга достигла мелководья и встала. Я вцепилась в Юру. Нина одно известное мне живое существо речная тварь не походила. Четыре тонкиедлинные ноги, странно закрученный хвост, тело, напоминающее баллистическуюракету, и приплюснутая вытянутая голова, отдаленно смахивающая на змеиную.Особое внимание привлекали уши: одно, походившее на небольшой лопух, стоялоторчком, второе блинчиком свисало вниз. Все части тела не имели волос.Страхолюдина энергично встряхнулась, уши поменялись ролями – теперь не правоепревратилось в антенну, а левое.

– Химические вещества провоцируют рождениемутантов, – обморочно пролепетала Катя.

– Это кто такой? – поразилась Тина.

– Уж точно не собака, не кошка и не крыса, –ответил Леонид.

– Если Мурзик питался отходами от производствахимического оружия, то он мог трансформироваться во что угодно, –предположила Анечка, – происходят генные изменения, на острове возниклановая популяция зверей. Сюда необходимо прислать биологов.

Алина со стоном осела на палубу. Присутствующие сразу забылио речном монстре.

– Тебе плохо? – спросил Василий Олегович.