В целом можно многого достичь с помощью образовательной политики, направленной на то, чтобы извлечь максимум из имеющегося уровня разнообразия. Разнообразные общества могут стимулировать толерантность и уважение к различиям, а гомогенные – повышать открытость к новым идеям, уровень скептицизма и готовность менять сложившийся статус-кво. По сути, все меры, который успешно учат плюрализму, толерантности и уважению к различиям, еще больше повышают уровень человеческого разнообразия, стимулирующий рост производительности труда в стране. А учитывая вероятность того, что в ближайшие десятилетия технический прогресс ускорится, преимущества разнообразия в обществах, имеющих возможность способствовать социальной сплоченности и понижать связанные с этим издержки, будут только расти.

Хватка прошлого

Влияние человеческого разнообразия на экономическое развитие, возможно, представляет собой самый яркий пример того, что современное имущественное неравенство между странами восходит к сложным факторам, истоки которых лежат в далеком прошлом. На самом деле, читатели этой книги, живущие в городах в развитых странах с большим количеством мигрантов, могут удивиться, что распределение человеческого разнообразия на больших сегментах планеты сохраняется столь долго. Институциональные и культурные различия между странами в современную эпоху сгладились, поскольку развивающиеся страны, как правило, перенимают выгодные политические и экономические институты развитых стран, а люди стремятся имитировать полезные культурные нормы. Точно так же негативное влияние географии, такое как распространенность болезней или отсутствие выхода к морю, отчасти смягчилось благодаря техническому прогрессу. И все же человеческое разнообразие в некоторых регионах сегодня меняется гораздо медленнее в большей степени в силу свойственной людям привязанности к родным местам и родной культуре, а также наличия правовых барьеров на пути международной миграции.

В отсутствие должных стимулов – образовательных, институциональных, культурных – общества с высокой степенью разнообразия часто не могут достичь тех уровней доверия и социальной сплоченности, которые необходимы для экономического процветания, а гомогенные не получают достаточных выгод от взаимного интеллектуального обогащения, нужного для технологического и коммерческого прогресса. Разрыв в доходах между странами, таким образом, может сохраняться, несмотря на сближение их важных институциональных и культурных характеристик. Такова хватка прошлого.

Поскольку первые люди вышли из Африки тысячелетия назад, их социальные характеристики и природная среда тех мест, где они поселились, не были равноценны, и влияние этой неравноценности сохраняется и сегодня. Одним регионам повезло с самого начала иметь географические характеристики и уровни человеческого разнообразия, стимулирующие экономическое развитие, в то время как другие столкнулись с менее благоприятными начальными условиями, которые с тех пор негативно влияют на их рост. Благоприятные изначальные условия способствовали техническому прогрессу и привели к формированию ускоряющих развитие институциональных и культурных характеристик, таких как инклюзивные политические институты, социальный капитал и ориентация на будущее, а они, в свою очередь, стимулировали дальнейший технический прогресс, повышая скорость перехода от стагнации к росту. Неблагоприятные условия, напротив, заставляли двигаться по более медленным траекториям и подкреплялись возникновением институтов и культурных характеристик, препятствовавших росту.

Хотя институты и культуры на протяжении истории испытывали сильное влияние географии и человеческого разнообразия, они остались восприимчивы к случайным историческим флуктуациям, которые периодически меняли судьбы наций. Как видно на примере Северной и Южной Кореи, уровень жизни может резко различаться даже между странами с одинаковой географией и плотностью населения. В таких редких случаях культуры и институты могут стать главными источниками наблюдаемого неравенства между некоторыми странами.

Глубинные причины сравнительного неравенства

В конце концов, длинная дуга человеческой истории показывает, что географические характеристики и популяционное разнообразие (определяемое отчасти расстоянием миграции Homo sapiens из Африки десятки тысяч лет назад) являются в большинстве своем глубинными факторами мирового неравенства. В то время как культурные и институциональные характеристики зачастую определяли скорость развития в обществах по всему миру. В некоторых регионах стимулирующие рост факторы географии и разнообразия привели к стремительной адаптации культурных характеристик и институциональных особенностей к окружающей среде и ускорению технического прогресса. Столетия спустя этот процесс вызвал взрывной рост спроса на человеческий капитал, резкое падение рождаемости и, соответственно, более ранний переход к современной эпохе роста. В остальных регионах такое взаимодействие замедлило темп развития местных обществ и отложило их спасение из клыков мальтузианского чудовища. Именно так и возникло огромное имущественное неравенство современного мира.

Кода

Решение загадки неравенства

После Второй мировой войны на маленьком острове Танна в Тихом океане было построено несколько комплексов, напоминающих военные авиабазы. Там были самолеты, взлетно-посадочные полосы и наблюдательные вышки, а также штабы и столовые, однако ни один из комплексов не был настоящим. Самолеты были сделаны из полых стволов деревьев, длины взлетно-посадочных полос не хватало для взлета и посадки, контрольные приборы на тростниковых вышках были вырезаны из дерева, а свет давали лишь пылающие факелы. Хотя там никогда не садился ни один самолет, некоторые островитяне имитировали работу авиадиспетчеров. Другие проводили военные парады и вместо винтовок носили в руках палки.

Война произвела огромное впечатление на коренные народы Танна и других Меланезийских островов в Тихом океане. Они увидели могущество таких промышленных держав, как Япония и США: самолеты тех проносились над домами островитян, корабли стреляли друг в друга в океане, а войска устраивали базы на островах. Особенно местных поразило, какое количество грузов чужаки привозили с собой: ящики с продовольствием и медикаментами, одежду и всевозможное оборудование, которое и не снилось обитателям Танна. Когда война закончилась и войска вернулись домой, источник этого изобилия иссяк, и островитяне, не знакомые с современным производственным процессом, но желающие выяснить происхождение этого богатства, воспроизвели некоторые характеристики и обычаи, которые его сопровождали, надеясь, что в итоге грузы, которые в их представлении связывались с физическим и духовным богатством, равенством и политической независимостью, снова осенят острова своим появлением[350].

На самом деле, многие западные политические рекомендации для развития более бедных стран слишком часто не отличаются от этих “воспроизводящих ритуалов” обитателей острова Танна. Они предполагают поверхностную имитацию институтов, связанных с экономическим процветанием в развитых странах, без надлежащей оценки первичных факторов, которые позволили этим институтам генерировать богатство наций, хотя в некоторых развивающихся странах этих факторов может не быть. Считается, что бедность в развивающихся странах объясняется главным образом некорректностью экономической и в целом государственной политики, а потому ее можно искоренить путем универсальных структурных реформ. Однако такое предположение в корне неверно. Оно не учитывает важнейшее влияние глубинных факторов на эффективность этой политики. Эффективная политика должна вместо этого быть направлена на работу с первичными факторами, которые сдерживают процесс роста, и может радикально отличаться от страны к стране.

Одним из ярких примеров ошибочности такого подхода служит Вашингтонский консенсус – набор рекомендаций для развивающихся стран, делающий акцент на либерализации торговли, приватизации государственных предприятий, усилении защиты имущественных прав, дерегулировании, расширении налоговой