– Иди сюда, – повторяет он более решительно.

О, боги.

– Она уже занята, – вступает новый голос, и мои плечи с облегчением опускаются.

Каллиас.

Он смотрит на ужасного человека, пристающего ко мне.

– А ну, пошел отсюда, – говорит пьяница. – Я первым ее увидел.

Пара шагов, и Каллиас забирает у меня поднос и пихает ему.

– Можешь подраться со мной за нее, когда протрезвеешь, но думаю, сейчас тебе лучше не пытаться.

Держа мою голую руку своей, в перчатке, Каллиас ведет меня к столу мимо мужчин и девушек.

– Только верни ее мне, когда закончишь! – кричит нам вслед пьяница.

Я давлюсь.

– Полегче, – говорит Каллиас.

И прежде чем я успеваю что-то понять, он опускается на стул и сажает меня на колени.

От одной этой мысли я краснею.

– В жизни не видал краснеющую проститутку, – говорит мужчина с другой стороны стола. – Должно быть, новенькая. Отличный улов, Ремес. Твой черед, кстати.

Одной рукой Каллиас гладит мой живот, другой держит карты. Понятия не имею, как играть, но Каллиас, похоже, знает.

Он бросает несколько монет в растущую стопку на столе и сдает карту, затем человек рядом с ним делает ход. Их пятеро за столом. Я не узнаю ни одного из них. Они не из числа аристократов, живущих во дворце.

– С тобой все в порядке? – шепчет Каллиас мне на ухо.

Я поворачиваюсь, но слежу, чтобы не задеть щекой его лицо.

– Да.

Он прижимает губы к моему уху, где нас защищает мой парик. Для мужчин за столом мы обычная флиртующая парочка.

Я пытаюсь скрыть дрожь, что пробегает по моему позвоночнику, но уверена, Каллиас ее замечает.

– Что стало с твоими перчатками?

– Мадам сказала, что они не подходят для моей работы.

– Мы должны быть осторожны.

– Я всегда осторожна.

– Хорошо. А теперь смейся, словно я только что сказал какую-то пошлость.

Его слова застают меня врасплох, но я опускаю глаза и издаю короткий смешок, полный обещаний. Игриво шлепаю его по плечу для пущей убедительности.

– Ремес, снова твоя очередь.

Каллиас мельком смотрит на свои карты и бросает новую.

– Ты будто даже не стараешься, – говорит человек через стол, прежде чем выбросить свою. Трое других стонут, когда он сгребает к себе кучу денег. – Если это леди тебя отвлекает, то я ей весьма признателен.

– Просто сдавай уже, – отмахивается Каллиас. Он перемещает руку с живота на бок и поглаживает пальцем мою голую руку.

Интересно, видят ли люди, как мурашки бегают у меня по коже?

Ради бога, это всего лишь перчатка. С чего мне таять?

Будто он нашел новую увлекательную игру, которая ему нравится гораздо больше, потому что Каллиас почти не обращает внимания на свои карты. Он смотрит мне в глаза, а сам позволяет пальцам скользить по моей шее, ключице и чуть ниже. Читает по моему лицу все реакции. Как будто задает вопрос и ждет моего выражения, чтобы узнать ответ.

И черт его побери, но у меня учащается дыхание, мышцы ног напрягаются. Его ответная улыбка – улыбка хищника, мужская гордость во всей своей красе.

В эту игру могут играть двое.

Сажусь немного выше, глажу его грудь от живота к плечу, просовываю пальцы под жилет, чтобы между нашей кожей было меньше ткани.

Тихий стон вырывается из горла Каллиаса. Он пытается замаскировать его кашлем.

– Просто отведи уже ее наверх, – говорит другой мужчина за столом.

– Нет! – кричит первый. – Она наш шанс обчистить его кошелек.

Каллиас тянется к новой раздаче, но я его опережаю, хватаю карты и держу так, чтобы он тоже мог их видеть. Кладу голову ему на плечо, пока мой парик защищает нас от любого контакта.

Но свободной рукой я обхватываю его бедро и сжимаю.

Внезапно он слегка наклоняется вперед, ударяясь грудью мне в спину. Но потом я понимаю, что это не флирт.

– Простите! – извиняется девушка с подносом эля. Она выпрямляется, пролив лишь немного темной жидкости через края кружек, и идет дальше.

Моя роза в ее волосах. Интересно, когда Каллиас дал ей цветок. И как уговорил носить его. Теперь, когда она в комнате, Каллиас пытается следить за каждым ее движением. Ожидая, что наш адресат – кем бы он или она ни был – подойдет к ней.

Я снова поворачиваюсь к Каллиасу.

– Ты меня трогал? – шепчу я, волнуясь, что столкновение слишком нас сблизило.

По какой-то причине Каллиас, похоже, не беспокоится. Он опускает руку под стол. Я вижу, как вокруг нее появляется водоворот тени.

– Нет, – говорит он.

Страх отступает. Я облегченно выдыхаю ему в шею:

– О, хорошо.

Словно уже не силах держаться, он немного спускает меня вниз по коленям.

– Ты собираешься играть или как? – раздраженно спрашивает человек слева от нас.

– Думаю, я все, – говорит Каллиас. Его голос звучит глубже, чем мгновение назад. Обняв одной рукой за талию, он встает и ведет меня к краю комнаты. Проходит мимо отдельной зоны, где у стены стоят мягкие диваны. Легко опускает меня перед тем, как сесть рядом. Наши ноги едва соприкасаются.

– Я надеялся смешаться с толпой, но слишком сложно наблюдать за нашей девушкой, – говорит он. – Отсюда обзор получше.

– Но мы не можем просто сидеть здесь. Слишком выделяемся. Девушку не ведут на подушки для задушевной беседы.

Он подхватывает мои ноги и забрасывает себе на колени. Одна рука забирается под мои юбки и ложится на икры.

– Более убедительно? – спрашивает Каллиас.

Я сглатываю.

– Да.

И пока сижу там, закинув ноги на колени короля, совершенно четко понимаю одно.

Не могу поверить, как сильно хочу, чтобы он меня коснулся. Я хочу сорвать эти проклятые перчатки и сжечь их, а пепел похоронить в яме, что даже глубже, чем та, в которую я бросила Гектора.

Я хочу ощутить его губы. Хочу узнать, как он целуется. Что за любовник. Эгоистичный, избалованный, заносчивый? Или человек, желающий не только получать удовольствие, но и дарить его?

Каллиас подтягивает меня ближе, мои юбки поднимаются, открывая чулки. Его лицо в нескольких сантиметрах от меня.

– Я хочу знать, о чем ты сейчас думаешь.

– Вряд ли ты выдержишь.

Его пальцы слегка сжимаются, а лицо становится еще ближе. Будь он другим человеком в мире, я бы преодолела это расстояние несколько недель назад. Но как король, он должен быть тем, кто отважится пойти на риск. Дар делает его таким уязвимым.