— А-а-а, очнулась, — безразлично протянула Като, чем немного меня успокоила. Видимо, злости я у нее не вызывала, и то хорошо.

Бывшая подруга свалила в угол комнаты несколько свечей, какую-то белую помятую тряпку, толстую книгу, металлическую чашу и, что заставило меня дернуться, длинный изогнутый ритуальный нож.

— Като… — хрипло позвала я. — Что ты собралась делать?

В горле пересохло, язык едва ворочался, и поэтому голос звучал особенно жалко и едва слышно.

— Устранять несправедливость, — охотно пояснила бывшая подруга, уселась прямо на пол, скрестив ноги, и начала разбираться в притащенных вещах. Она распахнула на середине толстую книгу и стала перекладывать свой инвентарь из одной кучки в другую, словно сверяясь со списком.

— Какую несправедливость? — уточнила я, пытаясь вызвать ее на откровенный разговор, но, видимо, Като была слишком сосредоточена на своем занятии.

Она не реагировала на меня, и повернулась ко мне, только удостоверившись, что на полу разложено все необходимое.

Ее глаза в пламени свечи выглядели совсем безумными. Я не узнавала ее и не понимала, как раньше не заметила, что с ней творится неладное.

— Понимаешь, Мирочка, — вкрадчиво начала она. — Тебе всегда везло, а мне — нет. Если ты выучила один билет к экзамену, то тебе попадался именно он. А я если не выучила хотя бы один, то получала непременно его. И так — с первого курса. Изо дня в день. Чуешь, какая гигантская пропасть между нами?

— Но… — От обиды у меня перехватило дыхание, и на глазах выступили слезы. — Като, ты же знаешь, я всегда учила все! При чем тут везение? Мне не мог попасться на экзамене единственный выученный билет, я знала их все до одного!

— Ну а кто в этом виноват? — Она пожала плечами. — Это твой выбор. Я бы не учила, но ты же мисс совершенство во всем! Ты всегда была невероятно везучей. Лучший парень, внимание однокурсников, перспективы. А я?

— А что ты? Ты тоже могла бы всего достичь, если бы была чуть-чуть активнее и целеустремленнее! — подала голос я, хотя и понимала, что не в том положении, чтобы провоцировать Като. Но удержаться было сложно.

— Не говори так! — зарычала она и, подскочив, кинулась ко мне. — Ты ничего не знаешь! Мне всегда не везло! Всегда! И именно проклятое невезение виновато во всем!

— И ты хотела, чтобы я почувствовала на себе, каково это? — Смешок вышел горьким. Меня душила обида. Вот за что она со мной так? Я же никогда не делала ей ничего плохого. Наоборот, помогала в меру сил. — Так ведь, Като? Зачем?

— Не пытайся выставить меня стервой! — Бывшая подруга надула губки, видимо почувствовав мое настроение. — Я не желала тебе зла, я просто хотела сделать хорошо себе. Понимаешь, я тогда не стала отнимать у тебя жизнь. Просто забрала себе твою везучесть. Согласись, жить тебе стало чуть сложнее, а мне, наоборот, проще. Но видишь ли, Мира, везучесть действовала криво. Не так, как нужно мне. А как только ты показалась на горизонте, я поняла почему. Ты все равно слишком сильно притягивала собственное везение, оно пыталось от меня уйти к тебе. Я ведь не маг и не смогла тогда сделать все правильно. Поэтому сейчас подготовилась основательнее и решила исправить. Пока есть такой шанс. Не хочу вновь становиться невезучей неудачницей.

— Все исправить и сделать правильно? — дрожащим голосом поинтересовалась я, чувствуя, что решимость Като не сулит мне ничего хорошего.

— Да. — Она кивнула. — В этот раз я все сделаю правильно. Тогда я пожалела тебя, оставила жизнь, но сейчас… Нет, я не желаю тебе зла, Мира. — Като замахала руками, увидев, что мои глаза испуганно расширились. — Но пока ты жива… У меня не будет все так, как я хочу. Ты мне очень мешаешь. Прости.

Она умоляюще посмотрела на меня, так, словно просила одолжить на вечеринку мою любимую сумочку, а не собиралась отнять у меня жизнь. Даже губки бантиком сложила. Не понимаю, мне что, следовало улыбнуться и ответить: «Конечно, убивай меня! Ведь это такая мелочь!»

— Ты серьезно думаешь, будто моя смерть что-то изменит? — удивилась я, слова Като были настолько нелогичны, что у меня даже страх прошел. Остались недоумение и обида.

— Конечно. — Като серьезно кивнула. — Когда ты умрешь, то не сможешь забрать свое везение, и оно уже не станет работать на тебя. Оно станет моим. Личным. И в этом случае можно будет налаживать собственную жизнь и покорять новые горизонты.

— Като! — Вразумить сумасшедшую было невероятно сложно, но я была обязана попытаться. — Я три года рвала колготки перед важными встречами, падала в лужи, и моя карьера уже точно никогда не сложится так, как я планировала. Я только сейчас смогла приткнуться хоть где-то и получить…

— Лучшего мужчину в округе? — зло выдохнула она и хищно прищурилась, словно мужчину я отняла у нее. — Я же говорю, Мира, твоя везучесть даже сейчас тебя не покидает, в ущерб мне! А знаешь, какой мелочный и убогий у меня жених? Он богат и, может, даже хорош собой, но какое же он ничтожество! Эгоистичный, избалованный властью мерзавец. Не чета твоему ректору! И работа… Ты сидишь и перекладываешь бумажки, милуешься с начальником, а я пашу круглосуточно, и начальник у меня — тот еще упырь! Разве это справедливо?

Я не ответила ничего, потому что мой начальник тоже был тем еще «упырем». А самое главное, я совершенно не была уверена в том, что принадлежал он мне. Все это было красивой игрой на публику. К сожалению, Като восприняла игру слишком близко к сердцу. Она начала злиться. Движения стали суетливыми, резкими, а голос срывался на крик.

— Като! — Я попыталась воззвать к остаткам ее рассудка, но достучаться было, по-моему, нереально. — Ты ведь понимаешь, что не права? Если убьешь меня, никуда не денется начальник-идиот, и твой парень не изменится в одно мгновение. Да и мой ректор в тебя не влюбится! Есть везенье или нет его, в конечном счете все зависит от тебя самой!

— Может быть, так, а может, и нет.

Като подошла ближе и взяла нож, я дернулась, сглотнула, но она улыбнулась ласково и произнесла:

— Не дергайся, Мира, я сейчас тебя убивать не буду. Нужно соблюсти все формальности. У тебя есть еще немного времени в запасе. И ты можешь… — Она пожала плечами. — Ну, даже не знаю… например, помолиться.

— Ка-а-акие формальности?

Страх вернулся. Как бы ни была нелогична Като, убийство она, похоже, спланировала хорошо и четко.

— Алтарь, свечи… чаша, — послушно перечислила Като. Он наклонилась над инвентарем и любовно погладила книгу. — Должно быть все по правилам, как в книге. Ты медленно истечешь кровью, а когда умрешь, в моей жизни все наладится.

Она говорила неторопливо и ласково, уверенно, словно повторяла эти ужасные слова раз за разом на протяжении длительного времени. Неожиданно я осознала, что Като действительно готовилась и мечтала о сегодняшнем дне долго. И вот это по-настоящему пугало. Я понимала: уговорить ее отказаться от страшной мечты не выйдет, но была обязана пробовать раз за разом.