Бои между ними если и происходили, то в местах, разрушить которые еще больше было уже невозможно, либо на высотах недоступных даже опытным аэромантам. Так что увидеть выкладывавшегося на полную повелителя магии было редким шансом.

Они выжили, его отец спас всех, кого мог, он вознесся в глазах собственного сына на недосягаемую высоту, смыв почти все накопившиеся претензии… видимо, чтобы уже через несколько дней обрушить все в бездну.

Остатки эскадры под предводительством своего бессменного лидера взяли курс на ближайший к только что рожденному в своем каноничном виде Кладбищу Кораблей город. Ауразион. Так уж распорядилась судьба, что все действующие лица концерта, что на долгие триста лет стал величайшим вольным городом, собрались в тот час в одном месте. Как сейчас он помнил эту сцену. Водная гладь без единой волны. Штиль. Ветер как будто умерший, выдохшийся за время буйства охватившего целый мир шторма. И скользящие в этой звенящей тишине осколки империй и королевств, чьи останки еще не успели остыть после Катаклизма. Живые, посвятившие всю жизнь войне, злые и ненавидящие друг друга. Там были все: и проклятые воины святого королевства в компании с Велорами и их патриархом, и чадящие дымом и пугающие рыбу визгом механизмов ошметки гномьих флотилий, и непонятно откуда тут взявшиеся почтовые бриги полуросликов, и еще десятки разных судов, вырвавшихся с бесконечного поля битвы. Напротив дымящихся руин Ауразиона они замерли друг напротив друга, как гигантские хищные кошки, изготовившиеся к прыжку.

Бой должен был начаться. Обязан был! Тогда еще, не зная о том, что война завершилась, Аомашу верил в то, что в независимости от того, что произошло в мире, они должны были быть эльфами до конца и сойтись в бою со своими старыми противниками, чтобы в итоге все же выяснить, кто заслуживал победы в этой войне. Но смертного противостояния не случилось. Его отец он… он пошел на переговоры с низшими расами! Сел с ними за один стол и разделил хлеб, через несколько недель переговоров объявив о страшном — о том, что старый мир пал. Все эти дни, во время временного перемирия, лидеры использовали все, что у них есть, чтобы связаться со своими домами. Безуспешно. Иногда им удавалось поймать сигнал или перехватить сообщение, рассказывающее об ужасных разрушениях. Незаметно кончился тот странный штиль, и начался новый шторм. Он был не в пример слабее самого Катаклизма, но все еще неестественно масштабным, но, главное, намертво парализовал морское и воздушное сообщение. У целой толпы вояк, прибывавших к берегам полуострова, ставшего островом, не было шансов вернуться домой, да и некуда было возвращаться.

И они решили заключить мир длительный… Как к этому все пришло? Наследник Архимага не знал. Первый шок от решения лидера вызвал волну недовольства, особенно среди офицеров, относительно недавно попавших во флот, но она была сурово подавлена. Рядовой же кадровый состав… надо быть реалистами. Большая часть из них ходила по морям под командованием Аэлара сотни лет, живя на кораблях целыми семьями. Для них архимаг был богом едва ли не больше, чем любой член пантеона, а его приказы не обсуждались. «Если так решил Морской Лорд, значит так и должно быть», ответил юному эльфу один из матросов, с которым он решил поговорить об этом.

Время продолжило свой бег, и Аомашу затаился. Хотя правильнее будет сказать, что сначала он просто разочаровался. Без громких слов и обещаний мести он провалился в обычно нагоняющую представителей его вида куда позже хандру. Мир без привычных правил и ценностей выцвел. Только вбитые им же самим себе в мозг установки заставляли его продолжать тренировки и развитие. В полубреду для него проносились целые десятилетия, пока он не очнулся во время кампании против каннибалов. Возможно, не случись этого, он бы нашел в себе силы принять реальность и понять отца, но случилось то, что случилось.

Наваждение спало резко. Они брали штурмом прибрежную крепость каннибалов, и то, что он увидел внутри, повергло его в шок, став одной из вещей, что он отчаянно пытался забыть. Животные. Дикие животные. Вот до какого состояния откатываются люди без чуткого контроля перворожденных. Надломленная душа не выдержала, и это заметили многие. Так что неудивительно, что к концу компании к юноше подошел один из представителей сил Золотой Кроны. Сначала была только переписка, затем редкие встречи с доверенными лицами в портах по всему миру. Выполнение мелких задач от сородичей из более-менее восстановившейся метрополии эльфийского государства. Эльфы умеют ждать и идти к своим целям эонами. Так и Аомашу не заметил, как оказался в самом центре великой миссии по возвращению величия их расы.

Сотни лет подготовки наконец должны были вылиться в действия, но все могло в любой момент пойти не по плану. Этот принцип он хорошо выучил, проведя много лет в окружении короткоживущих. Чертов Хагмер так и не появился и не отвечал на сигнальные чары, пропав неизвестно где сразу после завершения ритуала, убившего Аэлара. Без его мощи верхушка атакующих пока не могла задавить численно превосходящих защитников. Да, аватара Богини пробуждалась с большой скоростью, но время шло, и неизвестно что еще могли подготовить жители Ауразиона. Все же всех тайн города-государства не знал даже он сам. Терялся эффект неожиданности, и такими темпами летучие крепости могли вырваться из иллюзорной ловушки, что сдерживала их, и прибыть сюда до того, как силы вторжения закрепятся на берегу. Нужно было срочно что-то делать, поэтому Аомашу решил рискнуть. Серией коротких телепортаций он переместился за спину макаке, которую теперь уже покойный отец называл личным учеником, с головой зайдя в его пылающую ауру. Зачарованный клинок должен был пробить защиту великого магистра, бывшую жалкой пародией по сравнению с оригиналом, разработанным годы назад Морским Лордом, и пройти через тело как раскаленный нож сквозь масло, но за один удар сердца до атаки Аомашу ощутил нешуточную опасность. Резко рванув вниз, он едва разминулся с замкнувшимся за спиной кубом из чистой энергии. Отдавшись свободному полету, эльф видел, как материя внутри этого куба вскипела и начала разрушаться.

Символично, что именно в секунды падения мятежного наследника настиг страх. Знакомое присутствие затопило округу, но одного вида разрушительного заклинания для него было достаточно, чтобы понять, кто явился на поле боя. Слишком глубоко врезались в память сцены того, как в таких кубах пропадали вражеские флагманы вместе с кубическими километрами воды. Лучше кого бы то ни было он знал как выглядит магия, которую он так и не смог освоить. Личная разработка его отца, смешение