Закончив с делами, Уильям попытался читать, но через несколько минут положил книгу на диван, не в силах сосредоточиться. Он включил музыку и оглядел комнату, не зная, что делать. Что-то на кровати, под одной из подушек привлекло его внимание – коробка с цветными карандашами и блокнот, который Эйприл, должно быть, там забыла.

Некоторое время Уильям смотрел на коробку. Вот уже много лет он не рисовал, и даже не помнил, почему перестал это делать. Раньше рисование было отдушиной, способом выражения тех эмоций, которые невозможно было облечь в слова. Но затем слишком многое произошло и со временем он и вовсе перестал рисовать, примерно в то же время, когда перестал чувствовать.

Уильям взял карандаш и блокнот, откинулся на кушетке и начал рисовать. На листе сформировался профиль, всего лишь набросок, но вскоре он начал оживать. День постепенно убывал, и тени окутали комнату. Уильям даже не заметил этого, и когда закончил рисовать, было уже темно.

Он вырвал из блокнота лист и зажег лампу на столе. Взглянув на готовый рисунок, Уильям поежился. С листа бумаги на него смотрела Кейт. С искрящимися глазами, слегка приоткрытыми губами и распущенными волосами, обрамляющими ее идеальные черты. Казалось, будто он смотрел на черно-белую фотографию, а не на рисунок.

Внезапно без стука в комнату вошел Шейн.

– Мне скучно, чем займемся?

Уильям пожал плечами. В саду послышался шум и запахло углем и таблетками для разжигания костра.

– Что там происходит? – поинтересовался он.

– Я удивлен, что ты не заметил. Джилл и Кейт только что приехали.

– Кейт здесь? – он сделал вдох и вскоре почувствовал ее запах внутри гаража. – Зачем они пришли?

– Эван сказал мне, что они должны сделать, не знаю, какой-то приветственный плакат на выпускной, и, ну знаешь, неважно что за повод, папа и дядя всегда будут рады пожарить мясо.

Уильям положил рисунок на стол. Шейн подошел и, взглянув на него, хитро улыбнулся.

– А у тебя хорошо получается.

– Давно не практиковался.

– Как скажешь.

Уильям открыл шкаф и достал свой рюкзак, а из него – папку для бумаг, которой, казалось, было больше ста лет. Прошло много времени с тех пор, как он пользовался ей, потрепанный бархатный шнур совсем износился, и его трудно было развязать. Он взял рисунок Кейт и положил к другим рисункам.

Шейн прислонился к столу и с любопытством взглянул на папку.

– Можно посмотреть?

Уильям протянул ему папку с некоторой неохотой. Это были просто рисунки, но для него они значили многое. Они были частью его жизни. Некоторые очень личными. Какие-то хорошие, а какие-то не очень. А еще были те, которые вообще не должны были существовать.

Шейн молча рассматривал их. С каждой новой иллюстрацией его изумление усиливалось. У вампира явно был дар смотреть в самую суть. Нарисованные лица выражали столько эмоций. Столько жизни. Один из рисунков произвел на него такое впечатление, что у Шейна перехватило дыхание.

– Черт! Кто это?

Уильям заглянул через плечо и улыбнулся. Затем легонько шепнул Шейна по затылку.

– Это Мари, моя сестра. Так что будь осторожен.

– Она прекрасна, – Шейн сконфуженно замотал головой. – Извини, я имею в виду, она красивая. Я не хотел обидеть ее. Обидеть тебя, – запинаясь, пробормотал он и добавил раздраженно, – что, черт возьми, со мной не так?

Уильям рассмеялся.

– Мари умеет произвести впечатление. Парни, как ты, теряют голову.

– Неудивительно, – прошептал оборотень, не скрывая восхищения. – Она замужем? Помолвлена? Встречается с кем-нибудь?

– Забудь, у тебя нет ни малейшего шанса! – засмеялся Уильям. – Мужчины, с которыми встречается Мари, не имеют с тобой ничего общего. Они высокомерные, утонченные и отличают Картье от подделки так же хорошо, как и кровь.

– Эй, не надо недооценивать меня. Я могу быть обаятельным. И другими талантами обладаю, – сказал он голосом соблазнителя.

– Я бы посмотрел на твои попытки.

Шейн продолжал листать рисунки.

Внезапно сердце Уильяма пронзила боль ненависти: среди рисунков появился портрет Амелии. Уильям посмотрел на него со стиснутыми зубами. Он вспомнил тот день, когда нарисовал этот рисунок. Это случилось через несколько недель после того, как они поселились в Сент-Джонсе, когда любовь, которую он испытывал не позволила ему увидеть, что это чувство было не вполне взаимным.

Он вырвал рисунок из рук Шейна с намерением разорвать его, но не смог. Это было единственное напоминание о том, что она существовала, как она выглядела. Он не мог забыть это лицо. До тех пор, пока ее прах не упокоится в очень глубокой могиле.

Шейн посмотрел на него и догадался.

– Это она?

– Да, она.

Уильям взял папку и положил рисунок на место. Затем захлопнул ее и начал бродить по комнате, как загнанное в клетку животное. Образ Амелии пробудил в нем желание все крушить, и контролировать этот порыв было нелегко.

Шейн наблюдал за ним. Синие глаза Уильяма стали красными.

– Что с тобой?

– Что я делаю? – спросил он, сжав кулаки. – Кого пытаюсь обмануть? Это не закончится, пока Амелия не будет гореть в аду. Но вместо того, чтобы преследовать ее, я торчу здесь и притворяюсь тем, кем я не являюсь. Потому что я не чертов человек, Шейн. Я тот, кто их преследует, тот, кто их ест. Я чудовище из их кошмаров.

Шейн покачал головой и фыркнул.

– Ты не чудовище. А вот она – да. И ты не виноват, даже если тебе в это сложно поверить. Многие изменились, выбрали другой путь – без убийств. Потому что быть отступником или нет – это выбор. Ты-то уж должен это понимать.

Уильям ядовито улыбнулся. Он закинул руки за голову, и рычание вырвалось из его горла. Затем принялся нервно шагать по комнате, чувствуя, как стены сжимаются вокруг него. Ярость охватила его, тело задрожало под влиянием странной энергии, которую он начинал распознавать. Уильям бросил взгляд на себя в зеркало – на него смотрело существо с жестоким и опасным выражением. И ни капли притворной человечности. Беловатый ореол, окруживший тело Уильяма и осветивший глаза, превратил его в незнакомца.

Кем он был на самом деле?

Чем он был?

Уильям ударил кулаком по своему отражению, и зеркало разбилось вдребезги. Его рука покрылась порезами, которые зажили так же быстро, как и появились. Кровь залила ковер, и он уставился на красные пятна.

– Уильям…

Услышав свое имя, он резко повернулся к Шейну, который смотрел на него, словно не узнавая.

– Как насчет того, чтобы выйти на свежий воздух? – осторожно предложил парень. – Не думаю, что ты хочешь, чтобы