ухватил руку Фрэнка своей влажной, мясистой лапой, крутанул ее и завел ему за спину.

– Ты долбаный лыбящийся мелкий шимпанзе! Понял? – Он вывернул руку сильнее, заставив Фрэнка закричать от боли. – Ну же, скажи это!

Фрэнк с отчаянием обвел взглядом друзей Ламсдена: они ухмылялись, с восторгом глядя на вожака.

– Я… ухмыляющийся… мелкий… шимпанзе! – проговорил Фрэнк, задыхаясь.

Послышался хохот. Один из приятелей Ламсдена радостно выкрикнул:

– Мелкий идиот вот-вот расплачется!

Тут один из ребят сообщил шепотом: «Учитель!»

С дальнего конца коридора к ним направлялась фигура в черной мантии. Ламсден отпустил Фрэнка. Пока тот, шатаясь, отходил, здоровяк прошипел:

– Злой, говоришь? Мы тебе покажем долбаное зло, Мартышка, не волнуйся на этот счет.

Фрэнк резко очнулся: дверь в главное отделение была наполовину открыта, оттуда донесся звон разбитого стекла, потом крики, топот и возня. Фрэнк перепугался. Секунду спустя дверь распахнулась и вошел Бен. Он был мрачен, но, когда увидел Фрэнка, лицо его разгладилось.

– А, вы опять здесь, – сказал он с улыбкой.

Фрэнк вжался в кресло.

– Что происходит в отделении?

– Не о чем беспокоиться. Новый пациент, Копторн, разбил кулаком стекло. Пытался вскрыть вены на запястье.

Бен говорил своим обычным тоном: попытки суицида в клинике случались часто, вопреки всем предосторожностям.

– Почему?

– Точно не знаю. – Бен пожал плечами. – Он был на церковной службе; может быть, что-то в проповеди обеспокоило его. Ну да ладно, ваш приятель должен приехать через пару часов. Можете поговорить с ним здесь, если хотите, – я разгоню всех прочих.

– Спасибо.

Бен внимательно посмотрел на него:

– Вы на вид какой-то затуманенный. Не вполне с нами.

– Со мной все хорошо.

Фрэнк чувствовал, что в комнате холодно, радиатор центрального отопления в углу, как всегда, был еле теплым. Покалеченная рука ныла. Он потер ее.

Снаружи доносились голоса. Фрэнку показалось, что один из говорящих – доктор Уилсон.

– Мне пора, – сказал Бен. – Большая шишка желает узнать все про Копторна. А вы, когда пойдете на прогулку после обеда, проветрите хорошенько голову, чтобы она прояснилась ко времени приезда вашего друга, ладно?

Фрэнк посмотрел в проницательные карие глаза Бена и снова подумал: «Зачем тебе все это нужно?»

В течение того ужасного осеннего семестра Фрэнк постоянно ощущал опасность. Проходя мимо него по коридору или сидя рядом с ним в столовой, приятели Ламсдена бросали убийственные взгляды. Однажды Ламсден, расположившись в двух-трех столах от него, угрожающе провел пальцем по горлу. Фрэнк чувствовал себя спокойнее, когда «дневные мальчики» уходили, тогда он возвращался в клоповник. Там имелась спокойная учебная комната, где обычно дежурил учитель, – самое безопасное место, чтобы провести вечер. А вот после полудня, когда многие «дневные мальчики» задерживались, играя в регби или упражняясь в составе школьного отряда кадетов, Фрэнк рисковал попасть в беду.

Красно-белый автобус из Эдинбурга проезжал мимо школьных ворот, по утрам доставляя «дневных мальчиков» из города, а в конце дня увозя их обратно. Конечная остановка находилась немного южнее, у подножия Пентлендских холмов. После обеда, когда уроки заканчивались, Фрэнк отправлялся к воротам, садился в почти пустой автобус, добирался до конечной остановки, а потом ехал обратно. Дорога в одну сторону занимала примерно полчаса. Он брал с собой книгу и читал. Иногда он совершал такое путешествие дважды за день. Кондукторы посматривали на него с любопытством и пару раз спросили, чего ради он катается туда-сюда. Он отвечал, что ему просто нравится ездить. И всегда держал наготове пенни, чтобы заплатить за билет.

Конечная остановка представляла собой маленькую площадку в окружении холмов. До отправления в рейс автобус ждал двадцать минут, водитель и кондуктор сидели в маленькой дощатой беседке, пили чай из термосов и курили. Временами Фрэнк прогуливался по тропе, что вела в холмы. Если выдавался ветреный день, один из тех, когда облака неслись по небу, холмы благодаря игре света и тени казались прекрасными. Иногда Фрэнку хотелось идти вот так, углубляясь все дальше в Пентленды, пока в конце концов, глубокой ночью, он не упадет от усталости. Но вот осень сменилась ранней шотландской зимой, пришли холодные дожди, высоко в холмах стали появляться полосы снега. Фрэнк думал с вызовом: «разве я должен из-за этих мерзавцев уйти и замерзнуть насмерть?»

На последнем собрании перед рождественскими каникулами директор объявил, что в следующем семестре по средам, после обеда, будут проходить забеги по пересеченной местности, если только не случится сильного снегопада. На Рождество мать Фрэнка, сетуя на непомерную дороговизну, купила ему спортивные туфли.

Фрэнк надеялся, что снег помешает забегам, но когда он вернулся в школу в январе, стояла теплая и сырая погода. И вот, в первую же среду, Фрэнк оказался в большой раздевалке рядом с гимнастическим залом; там пахло потом и грязными носками. Как он и опасался, рядом оказался Ламсден с парой дружков; облачаясь в безрукавку и шорты, Фрэнк избегал их взглядов. Он решил, что надо держаться поближе к учителю, который шел вместе с ними.

Они пустились в путь: сотня мальчишек прорысила через ворота школы, направляясь к холмам. Учитель физкультуры, здоровенный шотландец по фамилии Фрейзер, раньше выступавший за сборную Шотландии по регби, покрикивал на ребят: «двигайтесь поживее, чтобы не замерзнуть, держите ровный темп, и все будет в порядке!»

Фрэнк старался держаться рядом с Фрейзером, но, когда всю жизнь проводишь, сидя в классах или автобусах, прячась под креслами, трудно быть в форме. Новые спортивные туфли жали и вскоре начали натирать ноги. Длинная цепочка мальчиков растягивалась: быстрые и выносливые оказались впереди, слабаки вроде Фрэнка – позади. Фрейзер бежал ближе к первым, иногда оглядываясь, а Фрэнк все больше оттягивался к хвосту, хотя его радовало, что Ламсден и два его друга находятся далеко в голове.

По мере подъема на первый холм все больше ребят начало отставать. Мистер Фрейзер не заметил – или не хотел замечать, – что многие ученики не способны выдерживать заданный им темп. К тому времени, как запыхавшийся Фрэнк добрался до вершины первого холма, Фрейзер и бежавшие первыми мальчики уже скрылись за гребнем следующего. Один из учеников, чуть впереди Фрэнка, со стоном рухнул на мокрую траву, держась за ноющий бок. Немного погодя двое других, сообразив, что учитель их не видит, тоже перестали бежать и сели.

Фрэнк не сдавался, держа курс на заросли кустарника и рябины, что приютились в ложбине между двумя холмами. Он был теперь замыкающим. «Я смогу спрятаться там», – подумал он. Голова слегка кружилась, сердце стучало, ноги стерлись в кровь. Между деревьями шла узкая тропинка, и там, скрытый от взглядов, он со