Лашем сел напротив, и она сразу по его лицу догадалась, кто причина его злости. Конечно, она. Если у нее оставались еще какие-нибудь сомнения, то Лашем тут же их развеял.

— Что скажете по поводу того, что только что сделали? — выдохнул он свистящим шепотом. — Вы хоть чуть-чуть думаете или просто бросаетесь вперед сломя голову? Вы понимаете, куда влезли, да еще меня потащили за собой?

Маргарет мгновенно разозлилась. Не контролируя себя, она гневно бросила ему в ответ:

— В таком случае можете больше не сопровождать меня, это ведь не обязательно. Полагаю, что я справлюсь как-нибудь и без вас.

Интуитивно сознавая, что он совершенно прав, она, ослепленная гневом, говорила откровенные глупости.

— Без меня, говорите? Вы всерьез полагаете, что такое возможно? В таком случае я твердо уверен, что у вас явно что-то не в порядке с головой. Понятно, что вы занимаетесь благотворительностью, но это явно выходит за ее рамки. Вы лезете не в свое дело, вы не находите?

Его справедливый упрек лишь подогрел ее злость.

— Почему же не свое? — запальчиво возразила она. — Я взялась помогать бедным женщинам, я защищаю их, чтобы их не обижали мужья. Мне хочется облегчить их жизнь, чтобы она была безопаснее, чтобы они…

Но тут Лашем прервал ее:

— Маргарет, я все прекрасно понимаю. Все это действительно нужно. Я с вами согласен. Но речь-то идет не об этом, а о вашей безопасности.

Он произнес это хриплым, срывающимся от волнения голосом; было видно, как он беспокоится за нее. Сердце Маргарет сжалось от боли.

— Я знаю. — Она наклонилась и ласково похлопала по его колену.

Лашем тут же схватил ее руку и нежно сжал.

— Я в самом деле не подумала… м-да, совсем не подумала.

— Вот именно, совсем, — подхватил он.

Маргарет опять стало досадно. Но у нее хватило ума признать, что он все-таки прав.

— Хорошо, хорошо, — согласилась она. — Меня волнует одно — то, в какой степени эти женщины беззащитны и беспомощны. — На ее глазах навернулись слезы, и она невольно отвернулась, чтобы прогнать их.

— Если бы не мое желание будоражить общество своим скандальным поведением, то как знать, может быть, я докатилась бы до точно такого же положения. Стала бы одеваться привлекательнее, ориентируясь на вкусы и прихоти мужчины, который содержал бы меня.

Она оглянулась на Лашема, в ее голосе слышалось ожесточенное отчаяние:

— Эти несчастные достойны лучшей участи, даже если их поведение выглядит шокирующим, как и мое. — Она смахнула выступившие слезы. — Будет лучше, если они будут вести себя так, как им хочется, а также поменьше зависеть от мужчин, и если они захотят, то смогут поцеловать герцога, если это будет им приятно.

— Я очень сожалею. — В голосе Лэшема было столько искренности, что нельзя было ему не верить, тем не менее…

— Сожалеете? О чем?

Лашем поморщился, поднял глаза и уставился в потолок кареты, словно ища там ответ на ее вопрос.

— Сожалею о том, что вы так переживаете из-за причиненных вам неприятностей, а также переживаете за тех женщин, которые оказались в таком же трудном положении, как и вы. — Он встряхнул головой, как будто пытаясь привести свои мысли в порядок. — Но как бы там ни было, вам нельзя заниматься такими делами одной. Это опасно. Простите меня, если я позволил себе некоторую резкость выражений.

Лашем был полон раскаяния, и этого нельзя было не заметить.

— Я по-прежнему хочу помогать вам, так что вы можете не выходить замуж за того, кто вам так не нравится, и можете целоваться со случайно подвернувшимся вам под руку герцогом. Лучше всего со мной, — не слишком весело усмехнулся он, давая ей понять, что догадывается, что она не стала бы целоваться ни с каким другим герцогом, кроме него.

И правда, не стала бы. Более того, Маргарет не стала бы целоваться больше ни с кем вообще, но от этой мысли скорее делалось грустно.

Она все-таки влюбилась — а кто клялся, что не собирается влюбляться, разве не она? Кто уверял его, что чувства — это пустое? И вот теперь она влюбилась, причем по-настоящему.

Она была противна сама себе.

Видимо, ее лицо сильно изменилось от подобных мыслей, потому что Лашем с беспокойством посмотрел на нее.

— Что случилось? — спросил он, явно тревожась за нее. — Может, мне стоило серьезнее отнестись к вашему намерению целоваться с герцогом?

Лашем был восхитителен. Именно это думала Маргарет, глядя на него.

Более того, для нее уже не было ничего удивительного в том, что она влюблена в абсолютно недостижимого, но в любом случае очень желанного, хотя и неловкого герцога, выглядящего как пират.

С одной стороны, Маргарет была рада такому двойственному положению вещей; с другой стороны, необходимо было внести во все это хоть какую-то ясность.

Было непонятно, что будет дальше, зато она хорошо знала, что случится в ближайшие несколько часов.

— Вы еще не утратили вкус к приключениям? — пошутила она.

Лашем настороженно посмотрел на нее:

— Если только то, что вы намерены предложить, никак не связано с разжиганием злобы у опасных типов в грязном пабе. Не надо больше таких приключений. С меня хватит.

Маргарет рассмеялась:

— Нет-нет, я имела в виду совсем другое. Не могли бы вы дать указание вашему кучеру ехать в Креморн-Гарденз?

Лашем постучал по крыше кареты. Экипаж остановился. Открыв дверцу, герцог сказал кучеру, куда ехать. К счастью, кучер, видимо, знал это место, сам же Лашем не имел ни малейшего представления о том, где это находилось.

Опустившись обратно на сиденье, он пробормотал:

— Кучер знает дорогу. Вы говорите, там сад?

— О, не только, — усмехнулась Маргарет. — Кроме зелени, там есть и рестораны, и воздушный шар, и, конечно, танцевальные залы. Сейчас немного рановато для танцев, они начинаются позже, но пока можно будет что-нибудь съесть, например, устрицы или пирог с угрями.

Глаза Маргарет блестели от возбуждения, ее радостное волнение передалось Лашему, хотя от одной мысли, что в самом деле придется есть пирог с угрями, его всего передернуло.

— Звучит, заманчиво, — прошептал он.

— Еще бы, — весело отозвалась Маргарет.