— Что будешь делать? — Изабелл продолжала уверенно гнуть свою линию, как будто в любви можно было что-то сделать. Впрочем, если бы Маргарет была столь же красива, как сестра, то очень даже, может быть, она знала бы, что делать.

Однако ей было далеко до сестры. Хотя тут Маргарет вспомнила, что Лашем назвал ее привлекательной. Во всяком случае, он сам так сказал, а она знала, как нелегко ему было в этом признаться.

Пусть даже он и решит на ней жениться, она не согласится на этот брак. Маргарет не хотела быть герцогиней, хотя ей нравилось, что герцогиней стала Изабелл. И она понимала, что нельзя бросить на Лашема даже малейшую тень, а из-за его слишком высокого положения его жена должна была иметь безукоризненно чистую репутацию. А что было в прошлом у нее? Скандальный разрыв помолвки и вызывающий в глазах светского общества образ жизни, но иначе Маргарет просто не могла.

Да, порой ей надоедала ее работа, в ней, как и в любой другой, был элемент скуки и рутины, но все равно Маргарет была счастлива.

Она знала, что герцогине нельзя писать романы с продолжением, которые печатаются в бульварных газетах. Хотя она не видела в этом ничего плохого, но общественное мнение, конечно, сочло бы такое поведение шокирующим. Более того, что сказала бы сама королева, узнав, чем занимается герцогиня Лашем?

Маргарет понимала, что вряд ли августейшая особа благосклонно отнесется к такого рода занятиям.

Да и вряд ли Лашем ее любит. По его поведению трудно было сказать, любит он ее или нет. Да, она была ему не безразлична, более того, он с удовольствием целовал ее, но отсюда до настоящей любви было очень-очень далеко. Если это можно было назвать любовью, то тогда любого джентльмена впору называть влюбленным, так как многие джентльмены целовали разных дам, причем ежедневно и чуть ли не ежечасно.

Лучше всего было бы не демонстрировать своих чувств, но вряд ли Маргарет на это способна.

Выйдя из задумчивости, девушка поняла, что сестра по-прежнему ждет от нее ответа. Признания в любви.

— Ничего я не буду делать. — Маргарет посмотрела сквозь открытые двери на спавшую Викторию. — Дорогая моя Виктория, тебя по-прежнему будет навещать твоя тетя, синий чулок, и играть с тобой.

Ну что ж, если она сможет сдержать свои чувства к Лашему, то вовсе не обязательно сдерживать примерно такие же чувства к любимой племяннице.

— Не торопись ставить на себе крест. Ты совсем не похожа на синий чулок. И что нас ждет в будущем, нам неизвестно, — поспешила ободрить ее Изабелл.

От одной мысли, что ее будущее может быть вовсе не таким, каким она себе его представляет, Маргарет вдруг стало не по себе. Она вздрогнула, а затем по ее телу пробежал странный трепет.

— Ваш ход, леди Маргарет.

Кивнув, она взяла карты и внимательно на них посмотрела.

Сегодня вечером у Дирвудов шла довольно крупная игра. Дирвуды очень радушные хозяева, у них всегда очень приятно играть. К тому же было маловероятно встретить здесь лорда Коллингвуда, который после того, как потерял право носить титул герцога, начал немного сторониться людей, избегая слишком многолюдных званых вечеров. Это было очень приятно Маргарет.

С другой стороны, и Лашема тоже здесь не было, он не любил больших скоплений народа, а Маргарет сейчас как раз и была частью толпы. К тому же было уже довольно поздно, скорее всего, Лашем решил не приезжать на этот вечер. Маргарет этому радовалась — он отсутствовал, и ей не нужно притворяться перед ним и перед другими, что она к нему равнодушна.

Отправляясь на вечер к Дирвудам, Маргарет некоторое время провела перед зеркалом, пытаясь придать своему лицу равнодушное выражение.

Увы, у нее это получалось не очень хорошо. Ее выдавали сияющие глаза и рвущаяся изнутри радость. Она была влюблена, и это было заметно невооруженным глазом.

Только тогда, когда ей в голову пришел сюжет небольшого рассказа, в котором стая страшных зверей приходит к ней, чтобы вырвать ей сердце, если она будет по-прежнему любить Лашема, выражение ее лица изменилось. Впрочем, она наконец-то поняла, о чем можно будет написать в следующей главе ее романа с продолжением.

Маргарет нахмурилась. Как же ей все-таки быть?

— Что-то не так, леди Маргарет?

Все было не так, причем только потому, что она не могла разлюбить.

— Нет-нет. Все хорошо, лорд Гентри.

Лорд Гентри ласково похлопал ее по руке и, наклонившись, прошептал:

— Это мой любимый, ну, скажем, трюк, чтобы отвлечь внимание другого игрока.

Маргарет через силу улыбнулась. Впрочем, улыбка далась ей довольно легко — лорд Гентри был сама любезность и с ним всегда очень приятно играть. Ей даже было неловко из-за того, что она так часто у него выигрывала, ведь только он один не сердился на нее за ее частые выигрыши. Зато как он радовался, когда выигрывал сам! Но это было так редко, что хватило бы пальцев на одной руке, чтобы сосчитать эти случаи.

Но сегодня Маргарет играла крайне рассеянно, и всему виной была ее любовь к Лашему. Как оказалось, любить — это не только больно, но и крайне невыгодно. Вместо того чтобы выигрывать и тем самым зарабатывать себе на жизнь, Маргарет проигрывала. Да, она отказалась выходить замуж ради денег, но как же жить без денег, ведь ей приходилось содержать себя самой.

Маргарет испытывала затруднения. К тому же писалось в последнее время как-то вяло, она точно не успевала сдать в срок следующую часть.

— Герцог Лашем! — громко объявил лакей у входа.

Это объявление точно не развеяло ее рассеянность, а напротив, лишь усилило ее. Не глядя в сторону входа, она принялась раскладывать карты по старшинству и по мастям, но как бы они ни были разложены, сейчас это уже не имело никакого значения.

Карты сливались перед ней в одну разноцветную неразборчивую картинку. Ей не везло в игре, более того, ей не везло в жизни. Это выглядело драматично и смешно, как будто она родилась и выросла на лондонских улицах.

Нет-нет, ей, конечно, не стоило жаловаться на судьбу. Ей повезло, она родилась в аристократической семье, занимала не самое низкое положение в обществе, одно только было плохо — ее пол. Будучи женщиной, она была многого лишена.

Мужчинам позволялось все. Они получали то, что хотели. Они делали даме предложение и ожидали, что оно будет принято независимо от того, хочет ли она замуж или нет. Мужчины могли играть в азартные игры сколько угодно, и это не ставилось им в упрек. Это не вызывало ни осуждения, ни насмешек. Мужчины могли ходить куда им заблагорассудится, нисколько не боясь, что их оскорбят словом или, хуже того, действием.

— Неужели никто не знает, как он потерял глаз? — прошептала мисс Симпсон, сидевшая сбоку от Маргарет. — У него такой зловещий и грозный вид. Он живое воплощение ночного кошмара, клянусь вам.

Маргарет открыла было рот, чтобы возразить, но тут же его закрыла. Это было общепринятое в свете мнение, которое она, к своему стыду, некогда разделяла. Раньше, до их сближения, ее, так же как и всех, больше всего привлекал в Лашеме его грозный вид, внушавший страх.