я переехала в тот дом, который был… ну просто зашибись. Огромный, четыре этажа, с просторной кухней-студией и террасой на крыше. И ребята там жили чудесные. Целыми днями они работали над картинами и скульптурами, а окончив работу, водили меня на вечеринки. Я была на седьмом небе от счастья. Но лучше всего оказалась комната, которую я заняла. Она принадлежала одной девушке, Джульетт; та уехала на месяц в Японию, и ее комната стала для меня лучшим местом на земле. Она была забита книгами, пластинками, ювелирными украшениями, антиквариатом. Все это очень личное. Словно… словно находишься в голове у другого человека. Эти вещицы… такие странные маленькие произведения искусства.

— Какие такие вещицы? Давай подробнее, приведи примеры.

— Ну хорошо. Вот, например, маленький квадратный холст с миниатюрной рамой — всего несколько сантиметров шириной, — похожий на картину для кукольного домика. И к нему деревянной бельевой прищепкой прикреплено глянцевое пластиковое сердечко. А под прищепкой на холсте написано красками слово «помни».

Слушатели нахмурились и переглянулись.

— И что это значит? — интересуется Беатрис.

— Не знаю. Я же говорю: загадочные предметы. Но мне это нравилось. Я часами рассматривала разные вещицы или читала книги, листала фотоальбомы, слушала старые записи.

— А ты видела фотографии Джульетт? — осведомляется Бен.

— Конечно, — с достоинством говорит Анна, замечая, как Майк подмигивает Поле. — Там были и ее фотографии тоже.

— И она тебя привлекала? — расширив глаза, спрашивает Бен. Пола толкает его в бок.

— Ничего такого. Мне Джульетт просто очень нравилась; она казалась такой же, как я, только лучше, круче меня. После работы — я нашла работу в книжном магазине — я сразу бежала в комнату Джульетт, даже если на террасе устраивали вечеринку. Так продолжалось несколько недель, а потом… Потом со мной стало происходить что-то странное.

— Странное?

Анна замолкает, допивает пиво из второй кружки и ставит ее рядом с третьей — когда это ее успели принести? Сердце у девушки колотится — она вспоминает комнату Джульетт и ощущение, будто мчишься сломя голову, как в бреду; такую же ребяческую раскрепощенность она чувствовала в Сомерсет-хаус. Возможность рассказать эту историю вслух впервые в жизни будоражит, но сильно изматывает.

— Думаю, перелом произошел, когда я нашла под кроватью тетрадь. Это случилось через пару недель после того, как я начала копаться в вещах Джульетт. Никогда не забуду: тетрадь в черной кожаной обложке, на которой золотыми буквами с помощью летрасета было написано: Be Still My Beating Heart.[20] Туда Джульетт выписывала сотни эсэсмэсок, которыми примерно год обменивалась с неким Мартином. Я прочитала их за один присест, и меня поразило, как тщательно она вела записи: сообщения записаны разными цветами, перед каждым проставлены дата и время. И еще меня безмерно удивило, как все это похоже на наши с Эдом отношения — иногда они ссорились совершенно так же, как и мы. Последний обмен сообщениями был всего несколько недель назад, и тут я поняла: Джульетт сбежала в Японию, потому что рассталась с Мартином, совсем как я уехала от Эда. Это казалось невероятным.

— И ты подумала, что это что-то значит?

— Да. Это представлялось не просто совпадением. Будто нам самой судьбой предназначено встретить друг друга. Помочь друг другу…

При этих словах голос Анны делается совсем слабым; она чувствует усталость и теперь жестоко жалеет, что проговорилась.

— А что случилось потом? Продолжай. Интересно.

— Правда, — поддерживает коллегу Джессика. — Ты хорошая рассказчица.

— Потом? Ладно. Так вот, со мной стало твориться нечто странное.

— Подробности, примеры, — требует Майк.

— Хорошо. Наверно, я стала все время думать об этой девушке, она мне даже снилась. Квартира моей тети освободилась, но я продолжала платить за комнату Джульетт. Я начала считать дни до ее возвращения и довела себя чуть ли не до помешательства. Я ждала ее так, будто она вернется не в свое жилище, а специально ко мне. Чтобы мы были вместе.

— В том самом смысле?

Анна опускает глаза.

— Да. Это чувство для меня самой стало полной неожиданностью и в то же время показалось совершенно естественным.

— И что? Не томи, я сгораю от нетерпения, — просит Пола. — Джульетт вернулась? Ты с ней встретилась?

— Да, она вернулась. Само собой, я должна была освободить комнату до того, как приедет хозяйка, но ребята пригласили меня на вечеринку в честь ее возвращения. Наверно, никогда в жизни я так не волновалась. По пути я много раз порывалась повернуть назад, но останавливалась где-нибудь глотнуть текилы, чтобы успокоиться. Все же мне удалось добраться до того района, потом до того дома, и вот я вхожу внутрь, все меня обнимают, я выхожу на террасу, и там за столом сидит она. Не воображаемая девушка и не ее фотография, а живая Джульетт во плоти. Она выглядела сногсшибательно. Голос ее звучал… волшебно. Даже лучше, чем я ожидала, и не могу вам передать, в какое смятение это меня привело. За ужином было десять человек, и она сидела на противоположном конце стола. Я так смущалась, что не могла связать и двух слов. Но Джульетт еще не привыкла к смене часовых поясов и после ужина сразу пошла спать. Поэтому я просто сидела, хлестала белое вино и ненавидела всех остальных. Потом я разбила стакан и заявила, что мне пора домой. Меня пытались уговорить остаться, но я настаивала на том, что ухожу и провожать меня не надо. Но по пути вниз передумала. Я не ушла.

Все восемь лиц склоняются ближе к столу; мужчины за соседним столиком тоже навостряют уши.

— И что потом?

— Я остановилась на втором этаже и прошла в комнату Джульетт. Дверь была приоткрыта, и я распахнула ее.

— Я же говорил, будет интересно, — роняет Бен.

— Было темно, она спала. Я вошла в комнату и некоторое время постояла там. Потом она проснулась и беспокойно выдохнула: «Что? Кто здесь?» Я ответила: «Это я, Анна». Джульетт включила лампу и взглянула на меня; вряд ли она помнила, кто я