а Ян опять погрузился в мечты о будущем, такие яркие, что они просто не могли не сбыться. Далеко не факт, что после аспирантуры его оставят в академии, даже если будущий тесть начнет давить на все кнопки как безумный. Могут отправить в любую глухомань, где опытному хирургу просто обрадуются, а рентгенолог, владеющий всеми передовыми методами лучевой диагностики, вообще будет воспринят как манна небесная.

Станут они трудиться плечом к плечу, а там, глядишь, может, судьба и наградит здоровыми детками за их старания. Но надо быть реалистом и не надеяться на чудо…

– Ой, а кофе-то, – спохватилась Соня и вскочила.

– Лежи, потом, – пробормотал Ян.

– Потом присохнет, не отмоешь.

– Да и фиг с ним.

– Нет, не фиг.

Соня убежала. Ян хотел подремать, но в пустой постели быстро стало скучно, и он, натянув треники, проследовал в кухню, где Соня драила плиту со зверским выражением лица.

– Да оставь. Не такая уж она была и чистая.

– Для себя стараюсь в перспективе. Ты-то сам не передумаешь в последний момент?

Ян покачал головой:

– Нет, конечно.

– А то меня, признаться честно, всю жизнь преследовал страх быть брошенной у алтаря.

– Не волнуйся об этом.

Закончив тереть плиту, Соня принялась аккуратно собирать грязь губкой.

– Я не передумаю, – повторил Ян, – только где мы с тобой будем жить, пока еще большой вопрос.

Соня с недоумением посмотрела на него:

– Как где? Я думала, дело решенное. Костя сваливает в свое кооперативное гнездо, а мы сюда. Или ты считаешь, что для молодой семьи такие хоромы слишком жирно?

– Не в этом дело. Я бы очень хотел тут остаться, но далеко не факт, что Константин Петрович свалит, а втроем жить ты не хочешь.

Пожав плечами, Соня подставила губку под струю воды:

– Ну почему же? В качестве твоей законной супруги я готова делить с ним жилплощадь, но он свалит, не сомневайся.

– Ты не знаешь…

– Нет, я как раз знаю, – резко перебила она, – он женится, как и собирался.

– Но у него вроде роман…

– Если ты хочешь рассказать мне про этот дурацкий треугольник, то не надо, – усмехнулась Соня, – я в курсе. Вообще редкий случай в геометрии, треугольник, где все углы тупые.

– Почему это все?

Последний раз проведя губкой по плите, Соня посмотрела на нее, как художник на только что законченную картину, подумала немного и протерла ее до блеска кусочком туалетной бумаги. Ян тем временем соображал, радоваться ему за Константина Петровича или огорчаться.

– Прямо женится-женится?

– Прямее не бывает.

– На Оле? – на всякий случай уточнил Ян.

Соня фыркнула:

– На ком же еще? Не на медсестре же этой.

– Нормальная девчонка, между прочим.

– Не спорю. Но, согласись, глупо с ее стороны ждать, что такой рафинированный аристократ в сто пятом поколении сделает предложение простой медсестре.

– Всякое бывает.

– Да, в сказках.

– Но Надя очень хорошая девушка, – упрямо повторил Ян.

– Да я разве говорю, что плохая? Сама ситуация просто идиотская, и ведут они себя как придурки. Оля выходит замуж за парня, которому на нее плевать, парень женится на хороших манерах и отце невесты, но при этом заводит интрижку с медсестрой не где-нибудь, а в той самой больнице, где трудится его будущая супруга, а медсестра, вопреки всем божеским и человеческим законам, воображает, что у нее не интрижка, а великая любовь. Конечно, столь неустойчивая конструкция долго не простоит. Разве что медсестра согласится быть вторым номером.

– Надеюсь, что нет.

– Влюбленные женщины на многое способны.

– Зато Костя порядочный человек.

Соня сказала, что ни в чем уже не уверена. Если человек способен крутить любовь под носом собственной невесты, то доверять ему становится опасно.

– Кто знает, что у него в голове? – продолжала она, хмурясь. – Надеюсь, просто страх перед семейной жизнью, как у меня, только я терзаюсь сама с собой, а он с первой попавшейся девушкой. Хорошо, если так, но надо учитывать и вариант, что он специально замутил с этой медсестрой, чтобы Оля оскорбилась и отказалась выходить за него замуж.

Ян пожал плечами и заметил, что, в сущности, это дело Константина Петровича и его дам, а им с Соней важно одно – освободит Костя комнату или нет.

Соня кивнула:

– Ты прав, но я волнуюсь за Олю, ведь начинать семейную жизнь с оскорбления – не самая хорошая идея. Когда ты увлекся другой девушкой, у нас с тобой отношения еще толком даже и не начались, и потом, я видела, что ты влюблен в нее по-настоящему.

– Может, Костя тоже, – поскорее перевел Ян разговор. Стыдиться ему действительно было вроде бы и нечего, но рядом с Соней не хотелось вспоминать о Наташе.

Тщательно вытерев руки кухонным полотенцем, Соня ушла в комнату одеваться.

– Во-первых, он сам сто раз говорил, что не способен на глубокие чувства, – говорила она в открытую дверь, – а ложь ему глубоко противна, так что придется поверить. Ну а потом, ты эту Надю сам-то видел? Я понимаю, была бы красавица типа Орнеллы Мутти с ногами от ушей, чтобы все мужики в обморок падали при ее виде, тогда да, еще могу поверить, но тут-то что? Просто унитаз – лицо хозяйки!

Ян поморщился. Он знал, что женщины ревниво относятся к внешности других женщин, но думал, что Соня выше этого.

– Зачем ты так? Надя очень симпатичная, – сказал он, подозревая, что лучше бы промолчать.

– Да я ничего и не говорю, – Соня вышла в коридор уже в джинсах и водолазке.

Пока она надевала туфли, Ян стремительно нырнул в брюки со свитером и как раз успел подать ей куртку.

– Ничего не говорю, – повторила Соня, – довольно милая простая мордашка, не обезображенная интеллектом. Мечта передовика производства, но для Кости абсолютно не вариант.

– Раньше не замечал за тобой снобизма, – буркнул Ян.

Они вышли на улицу, в мокрую осеннюю ночь.

– Не ездил бы ты провожать, – Соня поправила ему воротник наспех накинутой куртки, – на метро точно не успеешь.

Ян пожал плечами:

– Оставайся тогда ты, если так обо мне волнуешься, а я не откажусь от своего рыцарского удела.

– Нет, поеду. Не хочу завтра участвовать в грандиозном шоу «изгнание падшей женщины». А ты иди домой.

Предложение показалось Яну очень соблазнительным. Через минуту оказаться в теплой кровати гораздо приятнее, чем, доехав с Соней до ее дома, полтора часа брести домой по пустым темным улицам, дыша туманом. Он уже качнулся поцеловать ее на прощание, но вдруг сердце сжалось от мысли, что, если Соня поедет одна, с ней случится что-то плохое.

Ян решительно сел на пассажирское сиденье.