— Я тебе не нравлюсь, — сказал Стас со вздохом,направляясь к двери. — И знаешь, Маня, это обидно. Часть ночи я потратилана размышление: можно ли считать везением тот факт, что Стас покинул моюспальню или это очередное невезение? Мнения разделились, в том смысле, что однамоя половина гневно восклицала, что он бабник, а другая протестовала: может, ине бабник, может его оклеветали. Нечего удивляться, что проснулась я в скверномнастроении.

Ритка на кухне готовила завтрак, выглядела онасосредоточенной и деятельной, хотя, наверное, тоже не спала (я бы на ее местеточно не уснула), Стас еще не появился и по мнению Ритки спал, как убитый, чтомне показалось обидным.

— Разбудишь его? — хмуро поинтересовалась она,когда я устроилась за столом с чашкой кофе.

— Пусть спит.

— Если он будет спать, кто тогда займется моимспасением?

— Хорошо, — согласилась я, потому что этот доводпоказался мне серьезным, и пошла будить Стаса.

Для начала постучала в дверь, но он не откликнулся, тогда яее приоткрыла, ожидая увидеть постель пустой, такому парню ничего не стоилосмыться, бросив нас на произвол судьбы. Правда не ясно, с чего бы ему бросатьнас в собственной квартире, но так далеко мои размышления не заходили.

Вопреки ожиданиям, Стас спал, отбросив одеяло с обнаженноготорса, который, кстати, производил впечатление. Он спал младенческим сном, покрайней мере, мне кажется, что именно так должны спать младенцы, спокойно ибезмятежно. Теперь было хорошо видно какие длинные у него ресницы, спутанныеволосы придавали облику что-то мальчишеское. Я вынуждена была признать, что егообщий вид являлся для меня серьезным испытанием. Я даже вздохнула, правда неочень увлекаясь.

— Стас, — позвала я негромко, он продолжал спать,ресницы не дрогнули, так что оставалось предположить следующее: либо пареньдействительно спит как убитый, либо поднаторел в притворстве. —Стас, — повторила я, вышло немного нервно. Результат нулевой. Я приблизиласьи даже склонилась к его лицу. — Если ты до сих пор не проснулся… —угрожающе начала я, а он широко улыбнулся, не открывая глаз:

— Это самое восхитительное утро в моей жизни, —заявил он и голос звенел от счастья.

— Да неужто? И чем же оно так восхитительно?

— Я проснулся и услышал твой голос. Он как божественнаямузыка.

— Как мало тебе надо для счастья, — съязвила я.

— Я не теряю надежды.

— А Ритка, между прочим, рассчитывает на нашу помощь.

— Если ты меня поцелуешь, я буду готов практически к любомуподвигу.

— Лучше дать тебе пинка, — разозлилась я инаправилась к двери. — Решишь позавтракать, выходи. Ритка, помешиваяложкой кофе, подняла голову и заявила:

— По-моему, он влюблен. Нормальный человек не будетделать все эти глупости, если не влюблен.

— Что ты называешь глупостями?

— Прятать меня в своей квартире разве не глупость? Ктому же я вижу, как он на тебя смотрит. Кстати, ты похорошела. Мужское вниманиетебе явно на пользу.

— Ты не слишком много говоришь? — поинтересоваласья.

— Вы сейчас смоетесь и мне будет не с кем словомперемолвиться. Это первое.

А еще я радуюсь, что если мне суждено сесть в тюрьму, я хотьбуду знать в неволе, что ты пристроена. Есть кому сварить тебе кофе и разогретьобед.

— Что-то я не заметила, чтобы он что-то разогревал.

— Ну, это до первого пожара. Потом поймет, что такбезопаснее.

— О каком пожаре речь? — спросил Стас, появляясь вкухне.

— Маню нельзя подпускать к плите, она непременноустроит пожар. Надеюсь, у тебя серьезные намерения? — осведомилась Ритка.

— В каком смысле? — испугался Стас.

— Не думай, что ты можешь за морочить девушке голову, апотом сбежать.

— Я далек от этой мысли.

— Значит, жениться ты не против?

— На Мане? — все-таки уточнил он. — Хотьсегодня. Но она мне отказала. По-моему, она сумасшедшая. Отказать такому парню…Да лучшего мужа во всем свете не сыщешь.

— Она интересничает, — отмахнулась Ритка. —Помни, главное, не подпускать ее к плите.

— Я найму домработницу.

— То же самое я предлагала папе, но он не терпелпосторонних в доме. — Мысль о папе настроила Ритку на грустный лад, онашмыгнула носом и заметила в глубоком раздумье:

— Где-то он бедненький…

— На небесах, — подсказал Стас, а Ритканахмурилась:

— Не смешно.

— Чем валять дурака… — начала я, отставляя в сторонупустую чашку, но договорить не успела. Зазвонил сотовый, только непонятнокоторый из трех. Мы прислушались.

— Не мой, — заметил Стас.

— Не мой, — сказала я, а Ритка испугалась.

— Мой. И что мне теперь делать?

— Ответить.

— А если… — Она схватила телефон и пробормотала:

— Да.

— Прошу меня извинить, — прошепелявил мужскойголос и Ритка сразу успокоилась, господа из милиции так изъясняться просто немогли. — Э-э-э… я мог бы поговорить с Маргаритой Сергеевной?

— Я слушаю, — опасливо призналась Ритка.

— Очень приятно. Ваш номер мне дали жильцы квартиры,где вы прописаны. Я, знаете, вынужден был провести кое-какие изыскания, чтобыобнаружить вас. К счастью, моя соседка работает в справочном бюро, это стоиломне некоторой суммы, возможно, незначительной с вашей точки зрения, но,учитывая размеры моей пенсии…

— Что вам надо? — возмутилась Ритка, теряясь вдогадках.

— Прошу меня извинить. Отвлекся. Это со мной бывает. Я,знаете ли… перехожу к делу. Маргарита Сергеевна, вы, случаем, ничего не теряли?

— Если вам интересно, могу ответить. Не далее как суткиназад я потеряла все: свободу, надежду на лучшее будущее и даже своегопокойного супруга.

— Очень хорошо, — ответил дедок, не знаю, чегохорошего он во всем этом усмотрел, но радостно хихикнул:

— Я хочу задать вам еще один вопрос. Не сочтите менясумасшедшим, дело-то ведь очень деликатное… А гроб вы, случайно, не теряли?