— Ты мне так и не рассказал, что случилось в «Терпси».

Арло объясняет, что схватил Лавру сзади и она отреагировала, в принципе, адекватным образом.

Марч кивает на руку:

— У нее нож, что ли, был? Ничего себе адекватным образом.

— Я упал и зацепился за гвоздь.

— А, ну ладно, тогда сам виноват.

— Заткнись, — говорит Арло, вскрывая упаковку спиртовых салфеток, которую откопал в наборе первой помощи. Пытается найти порез у Марча на голове, под волосами. — Жжется?

— Да, — покладисто отвечает Марч.

— Вот и хорошо. Ничего сквозь твою шевелюру не вижу. — Он тянет брата за волосы. — Прямо мех, блин. — Он бросает салфетку в мусорное ведро рядом с унитазом. — Ладно, все, что мог, я сделал.

— Спать пора, — говорит Марч. — Арти, кажется, сложила простыни и запасное одеяло в шкаф в прихожей. Тебе еще что-нибудь нужно?

Помощь, думает про себя Арло. Мне нужна помощь. Мне нужно все тебе рассказать, нужно, чтобы ты меня понял, как раньше понимала Арти.

— Кажется, еще банка пива осталась. Напополам?

Марч делает паузу — он явно ждал другого ответа. А потом говорит:

— Конечно. Собакам не помешает еще погулять. Пойду пиво принесу.

Арло выходит на веранду, впервые за вечер вытаскивает мобильник. Дело к полуночи, но Арти всегда отключает на ночь звук телефона. Можно написать сообщение — оно ее не разбудит. Написать надо, это понятно. Непростительно поступить так, как он поступил, а потом за целый день не сказать сестре ни слова. Он находит ее имя и собирается что-нибудь напечатать — неважно что, — но тут появляется Марч, в руках — стакан, наполовину наполненный пивом, и банка с оставшейся половиной.

Марч садится на деревянные ступени перед Арло. Прислоняется к кирпичному столбику, вытягивает ноги.

— Я не сказал тебе правду, — говорит Арло.

— О чем?

Арло заранее знает, что сейчас сделает: преднамеренно изгваздает веранду дерьмом своей жизни. Потом уже не отмоешь.

— Я не стрелял в Райана — если технически.

— Кто-то же стрелял — если только ты не бросил винтовку и она не выстрелила сама.

— Арти, — отвечает Арло. — Технически. Но это я ее подначил выстрелить по фиговине на воде, а фиговина оказалась Райаном.

— Что? — недоверчиво тянет Марч. — Вы оба наврали шерифу?

— Я взял вину на себя, потому что на деле я виноват.

— Все равно это несчастный случай, — возражает Марч. — Ты не знал, во что Арти стреляет.

Арло отвечает не сразу.

— Да и нет. Я не…

Марч обрывает его:

— Мать-перемать. Ты знал, что это Райан?

Арло видит ужас у Марча на лице, видит, что тот того и гляди вскочит со ступеньки. На миг Арло вновь оказывается в быстрой бурой воде, видит лицо Райана и понимает: сделанного не воротишь. Вчерашний вечер и сегодняшнее утро он провел, терзаясь чувством вины за безвозвратно разрушенные жизни — Райана, Арти, своей собственной. Не может он сейчас оттолкнуть единственного человека, который еще согласен его терпеть. Арло в панике резко меняет курс.

— Да не знал, конечно! Арти еще с утра на меня надулась. У нас с ней вообще несколько дней все было не как обычно. Она юлила. Если бы не мое паршивое настроение, она бы вовсе не стала стрелять.

— Да блин горелый, Арло. Зуб даю, ей проще было бы тебя простить, если бы стрелял действительно ты. А вместо этого ты заставил ее лгать копам, да и всем остальным.

— Не надо, — произносит Арло, но так тихо, что и сам едва слышит.

Марч трет глаз ладонью.

— Я слишком много выпил. Слишком устал для таких разговоров, да меня еще и избили. Пойду спать.

Он встает, свистом подзывает собак, и они гуськом уходят внутрь. Двери Марч не закрывает, Арло ощущает холодок кондиционера сквозь сетку.

Хотя Арло знают прежде всего как автора любовных песен и даже считают романтиком, стихи его, если разобраться, построены вокруг травмы: в них описывается, какие непотребства любовь прямо на его глазах вытворяет с людьми: они становятся безответственными, ужимают жизнь до полужизни. Любовь не удовлетворяет, не придает смысла. У Арло перед лицом доказательства — мать и сестра. Мать из-за своей любви к Питеру прожила половинную жизнь, а Арти всегда оставалась в полной гармонии с самою собой, потому что сторонилась романтической любви. До сих пор. Любовь к Райану отдалила ее от брата, заставила ему лгать. А теперь из-за этой любви Арти на него ополчилась. Он пока не отправил ей сообщение, потому что не хочет услышать, что она не в силах его простить. А вдруг не простит никогда?

Он вытаскивает из кармана телефон и пишет Арти эсэмэску: «Прости меня».

Отправляет, ждет, потом печатает снова: «Прости меня».

Допивает пиво, ставит стакан рядом с креслом-качалкой. Знает, что лучше на этом остановиться, но ничего не может с собой поделать. Отправляет третье сообщение: «Ты обещала».

ВТОРНИК

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Середина дня, Питер на работе, но его все еще трясет после разговора с Юной. Прежде чем уйти утром, он поднялся к ней на балкон попрощаться. Даже не смог вспомнить, когда это делал в последний раз; Юна, похоже, тоже не вспомнила, даже вздрогнула при его появлении. Как будто он застал ее за чем-то неподобающим, хотя на деле она просто сидела на стуле, подтянув колени к груди, и пила кофе.

— Не слышала, как я поднимаюсь? — спросил Питер.

— Вроде нет, — ответила Юна, нахмурившись. Поставила чашку на стол. — Что случилось?

— Ничего. Просто пришел сказать «до свидания».

Юна встала, но, сделав шаг-другой, остановилась.

— Я тебе позвоню после встречи с Айденом, чтобы ты знал, как там дела с Лавинией.

Питер кивнул. Хотел подойти, поцеловать жену, но она уже отвернулась.

— Славный денек, — проговорила она тихо. — Хоть что-то хорошее.

— Может, сходим сегодня куда-нибудь поужинать? — предложил он. — Доедем до Хьюстона, посидим рядом с безразличными незнакомцами?

— Ладно. Но если мне, чтобы отвлечься, потребуется что-то приготовить, обещай не разочаровываться.

— Конечно, — ответил он. Потом вымученно улыбнулся: — Если только не обнаружу, что здесь снова ошивается этот ветеринар, которому, похоже, нравится твоя готовка.

Вечер у Ли отвлек Питера от ревности, но выражение лица жены сразу же все вернуло на место.

Она что-то скрывает, в этом он убежден. И эта мысль терзает его даже сейчас, в конторе, вот он и ерзает по всей поверхности своего скрипучего деревянного стула.

Марч просачивается в заднюю дверь, неожиданно. Питер-то думал, что он останется дома с Арло. Он вглядывается и изумляется сильнее прежнего. Лицо сына распухло и в синяках.

— Господи, что с тобой такое? — спрашивает Питер.

Марч