большие и страшные и пугают, потому что это больше не мамины глаза, это глаза Мейзи, но тело скукожилось, как у Чарли, и отдельные кусочки его исчезли, как будто она – Маленький Лоуренс, и она молчит, как Мейзи или Венди, ничего не говорит; Сэм стоит в углу комнаты, обвив себя руками, которые напоминают удава, а папа сидит на кровати, гладит мамину ладонь и спрашивает, не нужно ли ей чего-нибудь, а когда приезжают сестра и врач (она не помнит их имен и хочет назвать их именами призраков), Фиона не остается в комнате вместе с семьей, она выбегает, запирается в ванной, садится на пол и включает воду. Она до сих пор не простила себя (хотя была тогда совсем юной, еще ребенком, напуганным, убитым горем, растерянным и озлобленным ребенком) за то, что не осталась в комнате с мамой до самого конца. Сэм рассказывает про девочку по имени Фиона, которая была очень похожа на нее и вела себя точно так же, и однажды родители перестали о ней заботиться, после чего Фиона стала постепенно исчезать, а потом и вовсе пропала. Сэм говорит, что если Фиона продолжит ходить в комнату мамы и папы, то Фиона-призрак заберет ее, и она тоже исчезнет, пропадет. Из всех призраков она боится Фиону-призрака больше всего, хотя знает, что Сэм просто пытается напугать ее, чтобы бороться с папой один на один. Ей кажется, что временами Фиона-призрак вселяется в ее тело, а настоящая Фиона исчезает. Иногда ей хочется, чтобы именно так и произошло.

Фиона собирается закончить обход дома и спускается по лестнице вниз, идет по первому этажу до кухни, не обращает внимания на Перси, а затем спускается в подвал. (Ступайте на стр. 213 ПОДВАЛ)

Фиона воспроизводит события той ночи, когда умерла мама, и возвращается в ванную. (Ступайте на стр. 209 ВАННАЯ КОМНАТА)

Фионе не нужно ходить в подвал. Она покидает дом. (Ступайте на стр. 215 ВЫ ПОКИДАЕТЕ ДОМ)

ПОДВАЛ

Фиона обходит подвал. Время от времени она поднимает руки над головой или крепко прижимает их к бокам, чтобы не задеть забытые здесь коробки, козлы для распилки дров, стопки досок и черепицы, и старается не заходить на папину рабочую территорию (туда ей вход воспрещен) с разными кусачками и скользкими опилками. Но ей нужно торопиться – Сэм продолжает считать, и, если она не вернется на лестницу, прежде чем он досчитает до двадцати, он выключит свет (впрочем, он все равно его выключит). Фиона идет за мамой к огромному серебристому холодильнику и смотрит, как она с трудом открывает морозильную камеру, где хранится мясо. Сэм выстраивает своих зеленых солдатиков на сушильной машине, и они с Фионой делают ставки: кто из этих пластиковых человечков простоит там дольше всего, но Фионе наплевать, выиграет она или нет, ей просто нравится вдыхать теплый, мягкий, влажный запах сушильной машины. Папа сидит в подвале весь день, они не обедают, Сэма нет (она забыла, куда подевался Сэм, но его точно нет в доме), после смерти мамы прошел ровно год, Фиона не зовет папу, вместо этого она спускается по лестнице в подвал, стараясь ступать как можно тише. В подвале горит только одинокая лампочка, свисающая с потолка над папиным рабочим местом, потрескивает радио, звучит мелодия в стиле соул, Фиона находится внизу лестницы и не видит папу, только свет над ним. Она тихонько пробирается в темноте между стиральной и сушильной машинами и холодильником, а папа сидит на своем стуле спиной к ней, расставив ноги, его правая рука поднимается и опускается, будто он забивает гвоздь, только она не слышит стука молотка. Он тяжело дышит, весь стол заставлен пивными банками. Фиона говорит: «Папа, мы будем обедать?», хотя понимает, что не должна ничего говорить, что нужно подняться по лестнице и самой найти чего-нибудь съестного; он вскакивает со стула (не поворачиваясь к ней лицом), и пивные банки, и журнал летят на грязный пол (кажется, это тот же самый журнал с голыми девушками, который Фиона нашла в комнате Сэма, или очень на него похожий), а еще падают фотографии мамы, черно-белые, на них только она одна, молодая и смеющаяся на пляже, бежит навстречу фотографу, вскинув руки над головой. Фиона всегда любила эти фотографии. Папина рубашка не заправлена, она свисает над его расстегнутыми штанами, и вместо того, чтобы накричать на нее, как он обычно делает, когда Сэм нашкодит, он голосом маленького мальчика спрашивает, что она здесь делает, подбирает журнал и фотографии, не поворачивая к ней лица, а когда она интересуется, что он делал, тяжело опускается на стул и плачет. Потом он начинает швырять пивные банки (пустые и полные) в стену, и Фиона убегает из подвала куда быстрее, чем за двадцать секунд. Сэм говорит, что призраки всех, кто когда-либо жил в доме, в конце концов приходят в подвал, и в подвалах некоторых домов так много призраков, что их можно выстроить в ряд вдоль всех стен или положить друг на друга и сделать из них поленницу.

Фиона наконец-то увидела всех призраков и провела с ними достаточно времени, теперь она может покинуть дом. (Ступайте на стр. 215 ВЫ ПОКИДАЕТЕ ДОМ)

Фиона поднимается вверх по лестницам и останавливается перед комнатой родителей. (Ступайте на стр. 211 КОМНАТА РОДИТЕЛЕЙ)

ВЫ ПОКИДАЕТЕ ДОМ

С того момент, как она приехала сюда, похолодало. Фиона идет к машине и не позволяет себе остановиться, обернуться и посмотреть на дом. Даже за время этого короткого визита она понимает, что призраки не заперты в доме, он не удерживает их, как она наивно надеялась. И призраки не следуют за ней гуськом, по одному, дисциплинированной шеренгой, как крысы за Крысоловом, чтобы их можно было пересчитать, а затем сдать в архив и забыть. Призраки все время с ней и останутся с ней навсегда. Это не приносит ей успокоения, потому что она не позволит себе обрести его подобным образом. Да и как она может? Фиона, как обычно, сурова к самой себе, она остается призраком самой себя, призраком, который пугает ее больше всего.

Фиона не прощает себя. (Ступайте на стр. 197 ВХОДНАЯ ДВЕРЬ)

Фиона возвращается в дом. (Ступайте на стр. 197 ВХОДНАЯ ДВЕРЬ)

ВЫ ПОКИДАЕТЕ ДОМ

С того момент, как она приехала сюда, похолодало. Фиона идет к машине и не позволяет себе остановиться, обернуться и посмотреть на дом. Даже за время этого короткого визита она понимает, что призраки не