Я стряхнула оцепенение и заметалась поквартире. Одна рука сжимала трубку, вторая пыталась нащупать джинсы, висящие набатарее. Слава богу, выстиранная вчера одежда успела высохнуть, а то я не моглабы выйти из дома в бабушкином халате или в безумном прикиде отМарчелло-Тряпкина.

– Можно я приеду вечером? – спросила Зоя.

– Конечно, – обрадовалась я, – если соберешьсяприготовить мясо, сделай его побольше.

– Хотела курицу потушить, – ответиланачальница отдела по расследованию висяков.

– Отличная идея, – обрадовалась я, – но лучше,если птичек будет две. А-а-а!

– Что случилось? – встревожилась собеседница.– Все нормально?

– Порядок, – пробормотала я, – забыла, чтодома поселился кот Фердинанд, он сейчас коснулся моей голой ноги и напугалменя. Странное животное! Лапы короткие, голова маленькая, морда узкая, а хвостнапоминает морковку. Разве коты так выглядят?

– Не придирайся к бедняге, – вздохнула Зоя, –Юрка его на улице подобрал.

Я не упустила момента позанудничать.

– В палисаднике у подъезда.

– Однофигственно, – сказала Зоя, – несчастныйбыл бездомным, небось болел рахитом, отсюда и такой нелепый вид. До вечера.

Я начала с бешеной скоростью одеваться. Хоть вМоскве и плохая экологическая обстановка, но в марте на восьмом этаже комаровне бывает. Это звенел будильник, он пытался выдернуть меня из сна, потерпелнеудачу и замолчал.

К воротам Ваганьковского кладбища я подъехалаоколо двух часов дня, бросила машину неподалеку от базара, где торговалибумажными цветами замотанные в платки бабули, и спросила у парня, которыйсосредоточенно подметал небольшую площадку у церкви:

– Простите, здесь сегодня похороны были?

Дворник оперся на метлу.

– Здесь всегда похороны.

Я полезла за кошельком.

– Ваганьково вроде закрыто для погребений.

– Упокаивают знаменитостей, – буркнул уборщик,– или у кого денег гора, или родные могилы есть. Еще покупают бесхозныезахоронения и для себя переделывают. Опоздали вы, народ на поминки подался, вресторан поехали. Если хотите проститься с покойным, идите прямо по аллее,увидите гору венков, там и тормозите.

Я одарила информатора скромной мздой и пошла вуказанном направлении. Никакого логического объяснения дать своим действиям немогу, мне следовало прибыть сюда к началу церемонии и внимательно посмотреть натех, кто собрался проводить Ласкина в последний путь. Вот только я проспала исейчас невесть зачем топаю по аллее.

В отличие от большинства кладбищ Ваганьковскоедаже ранней весной аккуратно убрано и напоминает парк. Вероятно, такоевпечатление складывается из-за старинных надгробий, часть которых могла быукрасить музей. Я притормозила у небольшой могилы, огражденной оградой, закоторой виднелась статуя девочки из розового мрамора с надписью на пьедестале:«Настеньке Варенкиной от безутешной мамы». У меня защипало в горле. Жизньнесправедлива. Несчастная девочка прожила так мало лет. Почему она умерла?Болезнь? Или ребенок попал под машину?

– Это настоящая трагедия, – тихо прозвучало заспиной.

Я обернулась, сзади, на расстоянии шага,стояла одетая в старую шубку старуха.

– Хотите буду вашим экскурсоводом? – спросилаона. – Я могу лучше всех рассказать о могилах, возьму недорого, о каждом вподробностях сообщу. Давно здесь работаю, со всеми родственниками покойныхдружу. Можете кого угодно спросить и услышите в ответ: «Зинаида Семеновна –лучшая». Вот сейчас вы стоите у могилы Настеньки Варенкиной.

Только теперь до меня дошло, о ком ведет речьстаруха. Настя Варенкина! Она похоронена на Ваганьковском! Отец скончался запару дней до смерти своей дочери.

– Вы слышали об этой трагедии? – встрепенуласьЗинаида Семеновна. – Но правду знаю лишь я! Мне Раечка, мама Настеньки,рассказала. Хотите узнать, что случилось?

Я кивнула, Зинаида Семеновна поправила платоки плавно повела рассказ:

– Настенька была дочерью богатого бизнесменаИгната Федоровича Варенкина. Вы скажете небось, что в советские времена людипредпринимательством не занимались, миллионеров в те годы в СССР не было. Милаямоя, вы жестоко ошибаетесь. И при коммунистах жили очень обеспеченные люди, ноони не выпячивали своего богатства, скрывали достаток, вели скромный образжизни.

Игнат Варенкин держал в Подмосковье целый штатнадомников, которые строчили для него блузки, юбки, платья. Деревенские бабыполучали за работу копейки, но сидеть за швейной машинкой приятнее, чем от заридо зари полоть свеклу или окучивать картошку, поэтому недостатка вшвеях-мотористках не было.

Специально обученные экспедиторы развозили поизбам материал, нитки, фурнитуру, они же забирали готовые изделия. Портнихипришивали к своим произведениям бирки с надписью «Сделано в Финляндии», а потомвещи реализовывались через фарцовщиков или коробейников. У Варенкина былоотлично организованное дело, приносящее стабильно большой доход, красавица женаРаечка и крошечная дочка. Настенька была долгожданным ребенком. Раиса не одингод лечилась, но все ее попытки доносить плод заканчивались выкидышами. В концеконцов Игнат понял: своих детей у них не будет, и взял на воспитаниемальчика-подростка, какого-то далекого родственника. Не прошло и года послетого, как паренек поселился в набитой игрушками и книгами комнате, и Раязабеременела и все последующие девять месяцев не испытывала никакогодискомфорта. На свет появилась совершенно здоровая Настенька. Варенкин сразупотерял интерес к неродному мальчику, а тот, как назло, оказался не особенноучтив и почтителен с опекунами, дерзил, не хотел учиться. Игнат спешно вернулмальчика родной матери, одарил ее деньгами и занялся воспитанием дочери. Онбезудержно баловал девочку, забыл о необходимости скрывать свои доходы, одевалдоченьку как принцессу, заваливал ее игрушками и постоянно показывал фотографииНасти знакомым. То, что Варенкин сумасшедший отец, не было ни для когосекретом. Ближайшие друзья подтрунивали над Игнатом, говорили:

– Ты уже сейчас доставай винтовку. КогдаНастене исполнится шестнадцать, захочешь отстреливать ее кавалеров,спохватишься, а ружья нет!

– Моя доченька никогда не свяжется с плохимчеловеком, – парировал Игнат, – я нашел ей бонну, она учит девочку хорошимманерам.

И это было правдой. В день, когда девочкаотмечала свой второй год рождения, Варенкин сказал Раисе: