Элла решила, что Настенька расшалилась испряталась от няни. Но девочка никогда так не поступала, она была оченьпослушна, не спорила со старшими, беспрекословно им подчинялась, ей бы и вголову не пришло задумать безобразие. Но ребенок есть ребенок, мало ли что, иЭлла принялась бегать по комнате, выкрикивая:

– Настя, немедленно выходи! Если покажешьсясейчас, я тебя не стану наказывать.

Минут через двадцать Элла сообразила: девочкинигде нет, и впала в панику. Вместе с ней в истерике забилась спустя короткоевремя и Раиса.

Игнат в отличие от обезумевших женщин сохранилхладнокровие. Цыкнул на баб и стал размышлять. Квартира на пятом этаже,шпингалеты на окнах тщательно закрыты, следовательно, девочка не могла выпастьнаружу. Да и тела во дворе нет, значит, версию несчастного случая можноотмести. Дверь была заперта, но изнутри ее можно было открыть. Вот только замокв целях безопасности Варенкины установили непривычно высоко, на уровне глазвзрослого человека, Насте до него не дотянуться, если только развитая не погодам девочка не догадалась встать на табуретку.

Игнат убедился, что все стулья находятся насвоих местах, и сделал вывод: Настю похитили. Некто, знавший, что Эллаоставляет спящую девочку на короткое время одну, воспользовался отлучкой няни,вошел в квартиру и унес ребенка.

Раиса, услышав эту версию, истерическизарыдала, а Элла начала одновременно хохотать и плакать.

Игнат помчался на кухню, он хотел принестикувшин с холодной водой и выплеснуть ее на Раису, но его остановил телефонныйзвонок.

– Молчать! – гаркнул Варенкин.

Женщины замерли, Игнат схватил трубку.

– Настя у нас, – сообщил бесстрастный голос, –выкуп – миллион долларов. Завтра в восемь вечера я позвоню.

– У меня нет столько, – взвыл Игнат.

– Купи, – не дрогнул бас, – завтра в восемьскажу, куда деньги отвезти. Не привезешь, прощайся с дочкой. Получишь ееупакованной в коробку, по частям.

Игнат рухнул в кресло. Пусть вас не смущаеттребование похитителя заплатить выкуп в долларах. В советские годы американские«рубли» легко обращались на черном рынке. Официально курс состоял околосемидесяти копеек за один «зеленый». Но что такое «официальный курс», никто непонимал. Обменных пунктов в СССР не было, зато в Уголовном кодексе имеласьстатья о валюте, незаконное владение ею каралось строго, а за особо крупныесуммы – расстрелом. В Москве существовали люди, у которых можно было приобрестилюбую сумму по четыре рубля за доллар. Похититель великолепно знал, что Игнатне простой технолог, а цеховик, и решил растрясти «господина Корейко».[22]

Сообразив, что действует кто-то из своих,Игнат вскипел и заметался по комнате.

– Может, обратиться в милицию? – робкопредложила Раиса.

Супруг налетел на глупую бабу с кулаками.

– Идиотка! Что я скажу мильтонам? Что у меняукрали дочь и теперь требуют миллион долларов? Знаешь, какой следующий вопрос яуслышу?

– Имеете ли вы врагов? – наивно предположилаРаечка.

– Дура! – устало сказал муж. – Совсем иное.Почему у вас требуют несуразно огромную сумму? Неужели она у вас есть?

Рая схватилась ладонями за щеки.

– Ой, и в квартиру оперов впустить страшно. Унас тут картины, хрусталь, серебро. Сразу в ОБХСС стукнут. Господи, что делать?

– Не выть попусту, – оборвал Раису Игнат ипоспешно ушел.

Домой он вернулся вечером осунувшийся, ссиняками под ввалившимися глазами.

– Не достал? – прошептала Раечка, увидев мужас пустыми руками.

Игнат молча запер дверь, навесил цепочку изадрал свитер. Рая ахнула. Талию мужа обхватывал пояс с карманами.

– Деньги на месте, – буркнул Варенкин, – ровномиллион. Надо ждать звонка.

Похититель оказался точен, телефон уВаренкиных ожил в оговоренное время.

– Готово? – спросил похититель Игната.

– Да, где Настя? – ответил отец.

– Поезд Москва – Ленинград, отправление в часночи, – объявил похититель, – в Питере на вокзале тебя встретят. Нам деньги –тебе девка. Не приедешь – Настю убьют.

Игнат глянул на часы и схватился за пальто.

– Я с тобой! – вцепилась в него Раиса.

– Сиди дома, – процедил муж, – вероятно, Настюпривезут в квартиру.

Но всегда покорная Раечка проявила редкуюстроптивость:

– Нет. Одного в метро с кучей денег не отпущу!

Пришлось Игнату сдаться, в квартире на всякийслучай попросили остаться Эллу. Трубецкая согласилась, она лишь позвонила своейвоспитаннице Оле, которую опекала после смерти ее матери, и сказала:

– Олечка, я задерживаюсь. Ложись спокойноспать, запрись на замок. Если утром меня не будет, не волнуйся, иди спокойно вшколу, у Варенкиных грипп, они все свалились, я должна им помочь.

У Игната была на Ленинградском вокзале «своя»кассирша. В советские времена мало-мальски обеспеченные люди повсюду имелиблат: знакомый врач, директор магазина, продавец билетов как напоезда-самолеты, так и в театр. В магазинах царил дефицит, зато под прилавкомнаходилось все.

Варенкин раздобыл билет на поезд. Раисаусадила мужа в купе. Кроме цеховика, там оказалось еще трое пассажиров. Пожилаяженщина, ехавшая навестить дочь в Бологое, молодой мужчина, решивший провестиновогодние праздники в городе на Неве, и еще один юноша, аспирант вуза,которому предстояла в Ленинграде встреча с одним из оппонентов его кандидатскойдиссертации.

Рая мысленно перекрестилась. Слава богу,никаких командированных, которые начнут пить водку, едва состав отойдет отплатформы, и никаких бабенок, способных пристать к попутчику ночью. Бабка ужеулеглась на верхней полке, она явно хотела спать. Аспирант разложил на столикепухлый том с диссертацией, он хотел еще раз проштудировать текст, а у второгопарня, похоже, не было денег не только на выпивку, но даже на пирожок сповидлом, его багаж уместился в потрепанном портфеле. К тому же юноша оказалсяхорошо воспитан. Увидев Игната, он сразу предложил:

– Хотите, устраивайтесь внизу, я полезунаверх, мне все равно, где спать.