Через три дня в почтовом ящике она нашлаписьмо от Трубецкой. Сначала Рая хотела разорвать послание, но на конверте былонаписано: «Ради светлой памяти Настеньки, прочтите», и мать прочла. Запискаоказалась не очень длинной. Элла сообщала, что она после похорон Насти началаискать ее похитителей. Трубецкая обнаружила ниточку и потянула за нее. Но вазарте доморощенный детектив, очевидно, допустила оплошность. Преступник понял,что Элла подобралась слишком близко, и решил нейтрализовать слишком активнуюдевушку. Он позвонил Рае и возвел на Эллу напраслину. Письмо заканчивалосьфразой: «Понимаю, что вы мне не верите, но никакой моей вины в случившемся нет.Остается один способ доказать свою непричастность к убийству Настеньки. Передсмертью не лгут. Когда это письмо попадет к вам в руки, я уже буду мертва.Какой смысл мне врать перед тем, как прыгнуть вниз с подоконника? Мертвым всеравно, что о них думают живые. Но я хочу, чтобы вы знали: я невиновна,настоящий преступник разгуливает на свободе. Я очень вас любила. Я хочу, чтобыГосподь простил вам злые слова в мой адрес. Надеюсь, что эти проклятия никак неповлияют на вашу судьбу. Стану молиться за вас на небесах. Я найду там Настю ивозьму ее под свое крыло».

Испуганная Раиса бросилась звонить Трубецкой.Трубку снял оперативник, Элла упала с шестого этажа, ей пришла в голову дикаямысль помыть накануне Нового года окна.

Смерть Эллы, как и кончина Насти, былапризнана несчастным случаем. Рая попала в больницу, а после выхода из клиникистала часто посещать могилу дочери.

Зинаида Семеновна примолкла, потомпоинтересовалась:

– Ну и как вам эта история? Чистый Шекспир!Разве какой-нибудь экскурсовод подобное вам расскажет? Он пробежит мимопамятника Настеньки, потянет вас к Высоцкому. А о нем давным-давно всеизвестно. Я же могу много интересных историй поведать.

Я поежилась от порыва холодного ветра.

– Ужасная история. Она правдива?

Старуха вскинула подбородок, протянула мнеполученные деньги.

– Заберите.

– Оставьте себе, – попросила я, – вы их честнозаработали, рассказав о Насте.

– Никто никогда не упрекал меня во лжи, – сдостоинством сказала пенсионерка, – я летописец Ваганькова. Вон там, за серойоградкой, могила Куприяновых, это…

– Кто вам рассказал про Настю? – бесцеремоннопрервала я старуху.

Зинаида Семеновна подняла воротник шубки.

– Дует. На календаре конец марта, а по погоде,будто февраль студеный. Плохая теперь экология, то тепло, то зябко. Раиса мнерассказала, а кто ж еще?

– Мать Насти? – уточнила я.

Зинаида Семеновна с достоинством кивнула.

– Заприметила я ее давно, женщина сюда частоприходила, сядет на скамеечку и замрет. Сначала тут обычный памятник стоял,простой камень с буквами. Потом мрамор водрузили, я обратила внимание, чторабочие под пьедестал мало цемента залили, и сказала Раисе про халтурщиков,посоветовала ей наших, ваганьковских, честных ребят. Я ведь тут родилась, знаювсех местных до костей.

– На кладбище? – удивилась я.

Зинаида Семеновна ткнула рукой в сторону.

– Там раньше барак стоял, моя мать на погостев уборщицах состояла, у нас служебная комната была. В начале шестидесятых всехиз халупы переселили в дом на улице Сергея Макеева, она тут в двух шагах. Какмоя мама скончалась, я заняла ее место. Но не обо мне речь, лучше я вам дальшепро Варенкину расскажу.

Рая поблагодарила Зину и с тех пор всегда сней здоровалась. Женщин связала дружба и, в конце концов, незадолго до смертиРаечка рассказала подруге свою семейную историю.

– Когда скончалась Варенкина? – спросила я.

Рая показала рукой на оборотную сторонупамятника.

– Пару лет назад, точно не помню. По просьбеРаи сюда урну с ее прахом зарыли.

Я обошла мраморный пьедестал и увидела двенадписи: «Элла Андреевна Трубецкая» и «Раиса Николаевна Варенкина».

– Гувернантка тоже тут? – поразилась я.

Зинаида Семеновна кивнула.

– Рая очень убивалась по Элле, каждую неделюпоминальную службу заказывала.

– Церковь не молится за самоубийц, – напомнилая.

– По официальной версии Трубецкая упаласлучайно, – возразила старушка. – Конечно, Бога не обманешь, но, думаю, Господьдобрый, он Эллу давно простил. И Раю тоже. Сейчас они счастливы вместе с Настейи Игнатом Федоровичем на небесах.

– Раиса скончалась давно, а за памятникомзаботливо ухаживают. Это вы стараетесь? – предположила я.

Зинаида Семеновна помотала головой.

– Нет, за погребением смотрит Людочка из нашейконторы.

– А она с какого бока в этой истории? –удивилась я.

– Ей платят, – пожала плечами старушка.

– Кто? – не успокаивалась я.

– Какая-то женщина, – пробормотала ЗинаидаСеменовна, – точно не знаю. Раечка иногда приходила сюда с девочкой-подростком,но я не знаю, кем она ей была. Один раз я неделикатно осведомилась: «Навоспитание взяли сироту? Доброе дело сделали». Рая закричала: «Никаких выродковиз чужих семей. Ни за что. Хватит. Я уже обожглась». То-то я удивилась, онавсегда была кроткой, а тут фонтан гнева. Вы у Людочки спросите, скажите, что явас прислала. Если больше ни о ком слушать не желаете, я пойду, вон там, уЕгоршиных, пара стоит, ну точно туристы, им интересно будет узнать, что старухабыла негритянкой.

Зинаида Семеновна весьма бодро пошагала всторону мужчины и женщины, одетых в толстые шубы и здоровенные ушанки. А ядвинулась к зданию администрации кладбища.

Людочка не стала вредничать.

– Вас баба Зина прислала? – приветливопереспросила она. – Чего хотите? Если ищете бесхозное захоронение на выкуп, тоэто не ко мне.

– Кто оплачивает содержание могилы Варенкиной?– без всякой предварительной подготовки огорошила я уборщицу.

Людочка перекрестилась.

– Оля.

– Оля? Кто это такая? – удивилась я.

Уборщица почесала нос.

– Просто Оля. Я ей звоню и напоминаю: «Пораденьги за могилку вносить», ну и встречаемся с ней где-нибудь. Мы давноконтачим, она сразу после смерти Раисы объявилась.