– Вениамин Антонович, миленький, я нисколько необиделась, – успокаивающе проговорила Аня. – Наоборот, я рада. И мнебы очень хотелось у вас работать… Просто ваше предложение было так неожиданно,что я растерялась…

– Правда? Вы правда хотели бы поработать в моеммагазинчике?

– Да, но не только. Еще я хотела бы узнать об орхидеяхстолько, сколько знаете вы…

– Анечка, приходите хоть завтра! Я возьму вас в штатдаже без рекомендаций…

– Завтра не смогу, мне надо будет рассчитаться спрежнего места работы, но на той неделе…

– В понедельник! И ни днем позже!

– Хорошо, – счастливо улыбнулась Аня. – Асейчас мне надо идти… Сколько стоит орхидея?

– Нисколько. Это подарок.

– Не смущайте меня, Вениамин Антонович, я не могупринять такой подарок, я знаю, что орхидеи недешевы…

– Я всем своим новым работницам дарю по цветку, чтобучились находить с ними общий язык – цветы ведь так капризны… Почти какженщины… – Он схватил Аню за кисть и вновь приложился к ней губами. –Вам я дарю орхидею авансом. Берите, не обижайте старика!

Ане ничего не оставалось, как принять этот подарок. Внагрузку к нему ей дали пакет специальной земли, брошюру «Орхидеи и уход заними» и буклет с рекламой магазина, на белом ободке которого Вениамин Антоновичлично записал номер своего мобильного.

Пожелав друг другу удачи, хозяин и потенциальная продавщицарасстались довольные друг другом.

…К подъезду своего дома Аня не подбегала – подлетала! Даромчто была обвешена сумками: через плечо кожаная, в одной руке полиэтиленовая скурткой, в другой бумажная с цветком, а пакет молока она держала двумясвободными пальцами за угол. Торопилась Аня по двум причинам: первая – нетерпелось поскорее поставить орхидею на подоконник рядом с фикусом и поглядеть,как эта парочка будет вместе смотреться, а вторая – тетя Сима, бедняжка, по еемилости осталась без обеда, так хоть ужин бы ей вовремя принести.

Стоило подумать об ужине, как в Анином животе заурчало –протестовал пустой желудок, в котором со вчерашнего вечера не побывало ничегосъестного. Конечно, его никогда особо не баловали: хозяйка обычно ела толькодва раза в день и какую-нибудь гадость, вроде бумажно-хрящевой колбасы иликитайской (пластмассовой) лапши быстрого приготовления, но чтобы за сутки никрошечки, одни капельки – такого еще не бывало.

С мыслями о еде Аня вошла в подъезд. Семь ступенек, которыеотделяли ее от квартиры тети Симы, преодолела в два прыжка. Уронив сумку скурткой себе под ноги, Аня позвонила.

Никакого ответа.

Ушла, что ли? Не дождавшись Ани, отправилась в магазин сама?

Аня приникла к замочной скважине (она была горизонтальнопрорезанной, достаточно широкой, чтобы увидеть, есть ли в квартире свет),посмотрела. Света не было. Значит, ушла. И ключа в двери нет. Точно ушла…Бедная бабка пошлепала на ночь глядя в магазин, не дождавшись жестокосердной соседки,решившей уморить ее голодом…

С такими мыслями Аня начала подниматься по лестнице,стараясь ступать аккуратно, потому что свет в подъезде горел только на третьем.И это несмотря на то, что позавчера она лично вкручивала лампочку на своемэтаже. Утром глянула – ее уже нет. Видимо, соседи подсуетились – с ней наплощадке жили личности крайне неблагонадежные: запойная пьяница Ольга-Дубль-Трии перманентный пьяница Костя-Шняга. Первая две недели куролесила, потом месяц всебя приходила, второй бухал с утра до ночи с небольшим перерывом на сон, приэтом ни Оля, ни Костя себя алкоголиками не считали.

Когда Аня ступила на лестничную площадку своего этажа,первое, что увидела, так это валяющуюся на бетонном полу картонную коробку вформе ларца. Несмотря на полумрак, Аня разглядела, что она перевернута ивскрыта, а из-под откинутой крышки вывалилась горсть трюфелей…

Завороженно глядя на поблескивающие пестрой фольгой конфеты,Аня сделала шаг к своей двери… и наткнулась (сначала ногами, а потом и глазами)на нечто большое, темное, лежащее поперек площадки и загораживающее проход.

Аня сделала еще шаг. Под ногами что-то хрустнуло, кажется,стекло. Темное нечто приобрело очертания…

На бетонном полу лежал человек!

И как подсказывало Ане предчувствие, мертвый.

Пакет с орхидеей выскользнул из ослабевших Аниных рук,горшок с грохотом разбился об пол. Рядом с горстью конфет появилась горстьземли, рядом с разбитыми очками черепки, рядом с мертвой женщиной мертвыйцветок… А аромат орхидеи перемешался с запахом смерти!

Аня наклонилась, приблизила глаза к белеющему овалу мертвоголица…

Это была тетя Сима. Без своих парных очков она была непохожа на себя, но Аня узнала ее по волосатой родинке на щеке и крупнымжелезным зубам, торчащим из оскаленного рта…

Опять! Опять мертвая старуха! И опять на Анином пути!

А где нож, торчащий из груди? Где кровь? Где эти дваспутника смерти?

Нет ни того, ни другого. Только скрюченные пальцы перемазанычем-то темным… Аня склонилась совсем низко, буквально касаясь носом рукипокойницы, и уловила запах миндального шоколада… Это растаявшие конфетыоставили на пальцах еще живой тети Симы свой след. Не дождалась бабулька,попробовала трюфели…

И тут Аню пронзила страшная догадка… Конфеты были отравлены!

Ей прислали отравленные конфеты… Ей, Анне Железновой!Значит, бабка погибла вместо нее…

Сумка с курткой полетела на пол, упав в шоколадно-земляноемесиво. За ней следом шлепнулось молоко – несостоявшийся обед состоявшегосятрупа…

Аня шарахнулась назад, угодив каблуком в твердую коленкумертвой старухи. Качнулась, потеряв равновесие, чуть не упала, но, схватившисьза перила, устояла. Сделала еще один шаг задним ходом, на этот раз наступив надужку поломанных очков. Нащупала носком ботинка первую ступеньку и, молниеносноразвернувшись, бросилась вниз по лестнице.

Ничего не видя, кроме серого тумана, ничего не слыша, кроместрашного шума в ушах, она неслась по подъезду, мечтая скорее оказаться наулице. Под ветром, снегом и дождем (слава богу, он по-прежнему шел!).

Сквозь шум она расслышала, как хлопнула входная дверь, черезтуман разглядела неясный мужской силуэт, приближающийся к ней…

– Аня, что с вами? Господи, на вас лица нет… –вскричал силуэт, трансформировавшись в красивого мужчину. – Вам плохо?Давайте я вам помогу…

– Не трогайте меня! – взвизгнула Аня, шарахаясь отПетра с такой брезгливостью, будто он болен проказой. – Убийца!

– Аня, Анечка, что вы такое говорите?

– Уйдите прочь! – яростно прошептала она. –Это вы… Вы все подстроили… Только я осталась жива! А ее смерть на вашейсовести!