Это было поистине щедрое предложение. Стать во главе дома, унаследовать все богатства Скалигеров и взять в жёны столь же богатую и знатную наследницу дома Ногарола. Такое не назовёшь даже удачей. Такое называют божественным провидением.

— А что она думает об этом? — осторожно спросил Райнере.

— Кто «она»?

— Монна Росси.

— Сам как думаешь? — усмехнулся Лоренцо. — Я Скалигер, а она гадалка из гетто! Разумеется она в восторге! Утром я должен дать свой ответ Ногарола. Предлагаю посетить его вместе. Тебе стоит посмотреть на Беатриче, и твоё «да» прозвучит само собой. Заодно посмотришь в глаза и Альбицийскому Волку.

Райнере осушил бокал залпом и направился к двери, бросив короткое:

— Я подумаю и дам тебе знать.

— Постой, — Лоренцо подошёл почти вплотную и произнёс, понизив голос: — Я просил тебя в прошлый раз быть с гадалкой поаккуратнее, теперь ты знаешь зачем мне это. Я помню, как ты относишься к цверрам и знаю, что ты не веришь в древнюю кровь, но я же вижу, что уже и ты в этом сомневаешься. А для меня это может быть единственный шанс получить наследника, подумай об этом. И помоги мне.

— Хорошо.

Райнере спешно покинул террасу, вернулся в кабинет, запер за собой двери и достал альбом.

Он был зол. Нет, даже не зол. Он был взбешён. Придушил бы Лоренцо за его интриганскую натуру! Но сам виноват. Ему бы стоило догадаться, что всё не так просто с появлением этой гадалки в доме!

Райнере принялся точить карандаши, кроша стержень и пытаясь найти рациональные корни своей злости.

Ведь ему нужно не злиться, а радоваться. Ведь именно об этом он когда-то и мечтал, глядя на старшего брата. Стать наследным герцогом делла Скала, жениться на прекрасной Веронике, сделать что-то значительное для славы дома Скалигеров…

И вот, спустя двенадцать лет, его мечта почти готова исполниться. Он станет наследным герцогом, заключит самый могущественный союз в Альбиции, женится на прекрасной Беатриче…

Так почему же он совсем этому не рад? Почему вместо этого он снова хватает карандаш и смотрит, как под точными движениями его пальцев на бумаге рождается прекрасный образ: девушка, сидящая на подлокотнике кресла, волосы убраны в сетку, и лишь один кокетливый локон выбился из причёски. Родинка над губой, задумчивый взгляд и в руке яблоко…

Какого дьявола! Он не может второй раз совершить той же ошибки!

Нет. Нет. Нет! Это всего лишь работа. Всего. Лишь. Работа. Такая же, как с мёртвыми «бабочками».

Он вырвал лист из альбома, подошёл к камину, но вместо того, что в который раз сжечь свой рисунок, отодвинул штору и прикрепил его на стену в простенке между камином и окном. Скрестил на груди руки и, глядя на него, произнёс тихо вслух:

— Так кто же ты на самом деле такая «монна-Дамиана-Винченца-Росси»?

Он взял карандаш и, написав на листе слово «Мать?», прикрепил справа от рисунка. Оторвал ещё один листок…

И вскоре вокруг рисунка уже было много записок, каждая из которых была снабжена знаком вопроса.

Кто её отец?

Есть ли у неё дар?

Действительно ли в ней есть древняя кровь?

Райнере отошёл от стены и погрузился в раздумья.

Вернувшись после ужина в свою новую комнату, Миа побродила немного, осматриваясь, трогая пальцами мебель и думая обо всём, что узнала сегодня. В таком месте ей приходилось ночевать впервые и, наверное, стоило бы загадать вещий сон…

Она переоделась в сорочку, распустила волосы и, достав карты, расположилась на кровати. Всё, что происходило в её жизни с того дня, как она обнаружила в своей лавке разбитый витраж, было странно. Но самым странным был сегодняшний ужин с маэстро.

Наверное, мама бы не поверила, расскажи она ей, что вот так запросто ужинала с патрицием, да не с кем-нибудь, а с одним из Скалигеров! И мама бы, конечно, отругала её за это. Она всегда говорила, что нужно держаться от патрициев подальше.

Только деньги, Миа! Только деньги… Вот всё, что тебе от них нужно. И вот всё, что тебе нужно о них знать! Чем бы они тебя ни соблазняли — это погибель. Стоит поверить — и всё. Поэтому, когда говорят патриции, держи сердце и уши закрытыми, а открытыми глаза и ладонь. И если в ладонь не перепадёт пары монет, то глаза подскажут, когда стоит бежать.

И вот сейчас Миа чувствовала, что мама была права, но она никак не могла понять, в чём же именно заключается опасность. В Лоренцо? В маэстро? Или в чём-то другом?

Она долго сидела, поджав под себя ноги, накрыв колоду карт ладонью и пытаясь сосредоточиться. Слишком много вопросов вертелось в голове, а значит ответ, который дадут карты, будет расплывчатым. Наконец она выдохнула, и вопрос отчётливо сложился.

Чего ей стоит опасаться больше всего?

Положила Солнце в середину будущего расклада. Солнце — это всегда тот, о ком гадают, и сейчас это она — Дамиана. А вокруг разложила карты в четыре угла и стала переворачивать их по одной.

Королева огня. Опасная женщина?

Королева воды. Коварная женщина?

Королева тени. Женщина с тайной?

Королева крови. Женщина из прошлого?

Луна… Филин… Змея… Солнце…

— О, Серениссима! Что всё это значит? — пробормотала Миа, глядя на королев, окруживших её по углам.

Такое она видела впервые. Четыре королевы в одном раскладе?! Она не знала, как такое истолковать, ведь ничего подобного ей раньше видеть не приходилось, даже в чужих гаданиях. Большой квадрат, в центре которого она, а вокруг невидимые силы сошлись в таком страшном противостоянии. И что это за силы?

Сердце дрогнуло и пальцы похолодели. Вспомнилось её предыдущее гадание, а ещё слова мамы Ленары о том, что от судьбы не уйдёшь. И Марчелла, что пророчила ей смерть. Вот только откуда ждать надвигающуюся угрозу? Карты не дали прямого ответа.

Миа сгребла их и перевернула, чтобы не смотреть в бесстрастные лица Королев. Для любой гадалки такой расклад — предупреждение. Но как понять о чём оно?

Ей нужно срочно попасть к маме Ленаре. Она самая сильная гадалка и сможет объяснить, что всё это значит. И если завтра маэстро поймает доктора-убийцу, то ей можно будет наконец покинуть этот дом. А значит, завтра она первым делом отправится в Марджалетту.

Хоть бы он быстрее его поймал!

С этими мыслями Миа попыталась заснуть. Долго лежала, прислушиваясь к тишине комнаты и думая о разном: о гадании, о сегодняшнем дне и острове Мурано, о докторе-убийце, встрече с синьором Лоренцо, о Ногарола и этой комнате, но в итоге все её мысли, пройдя по кругу, вернулись к маэстро.