Призрак не боялся. Он попросил Дарину принести ему из его «Мечты»[18] лук и стрелы, и пока та ходила, общими усилиями выбрали цель и определили условия соревнования.

В качестве цели был выбран щит Ряска, который унесли за сто шагов вдоль дороги и повесили на дерево. Условия были довольно просты: максимально быстро и точно послать пять стрел в щит. То, что с этим князем все не просто, Лис понял, когда Атей вынул из налуча, принесенного Даринкой, свой лук. Вроде и похож на составной лук, что в большом почете у нумейцев – разбойников юго-западных полупустынь, но что-то с ним не так. Потом Мидэл посмотрел на Дарину, которая с таким превосходством на него взглянула, что понял, что она действительно княжна, а не вчерашняя рабыня и что это был последний раз, когда он вспомнил об этом. Причем это превосходство было каким-то снисходительным. Ее взгляд как бы говорил: «Малыш, ну, зачем ты пришел на дружинный двор? Тебе даже в новики пока рано».

Повесив за спину колчан, Атей подошел на исходную позицию, где в полной готовности уже стоял альв. А потом по команде Лайгора была стрельба. И когда третья стрела Лиса еще была на пути к щиту, тот раскололся на две части, потому что не был обит железными полосами. Малая его половина упала под дерево, а большая так и осталась висеть, пришпиленная к стволу ровно по центру пятью стрелами. Еще две торчало чуть в стороне от них, куда через миг воткнулась и третья.

Посылать последние две стрелы Мидэл не стал, а повернувшись к Атею, спросил:

– Кто ты, Призрак? Так не может стрелять обычный разумный.

– Я – это я, Лис, другого ответа у меня просто нет.

Посмотрев князю в глаза еще какое-то время, Мидэл, прижав к груди правую руку, склонил голову, как это делают ученики перед мастером.

– Не переживай, друг, – улыбнулся Атей и положил ему руку на плечо. – Нет предела совершенству. А ты на самом деле отличный воин. Ты можешь не верить, но я до сих пор учусь. Иначе, зачем бы я каждое утро выходил заниматься?

– Спасибо, князь, – улыбнулся в ответ Лис. – Но как я понял сегодня, отличный – это не последняя ступень воинского мастерства. Есть как минимум еще одна – великий воин. И сегодня я увидел того, кто на ней уже стоит, а может, и перешагнул дальше.

– Хм, – хмыкнул Призрак. – Спасибо за признание моих способностей, но после «великий» могут быть еще ступени?

– Ты сам сказал, что нет предела совершенству, значит, их может быть великое множество: величайший, непревзойденный, легендарный и так далее.

Атей не ответил, лишь прикрыл на миг глаза и кивнул головой, во всем соглашаясь с альвом. Потом воины с помощью ребятни приводили себя в порядок, завтракали и собирались в дорогу. Впереди был еще один день неспешного пути в Мегар.

Даргасский тракт. Обоз князя Сайшата. Третий день пути

– С дороги, с дороги, хурговы выкормыши, – раздался громовой, привыкший повелевать голос с хвоста колонны. Но едва короткое эхо этого голоса перестало метаться между деревьями, росшими по обеим сторонам тракта, в ответ прозвучал другой, не менее громкий.

– Ты кого выкормышами обозвал, придурок?

Ехавшие у самой первой повозки Атей, Хальд и Лайгор с Виолин развернулись практически синхронно. А вот дальше сразу стало видно, у кого какой конь под седлом. Агат, не делая каких-либо усилий, сразу сорвался в галоп, оставляя позади всех остальных. Поэтому ту сотню шагов, на которые растянулся обоз и где сейчас могла начаться рубка, Призрак не проскакал, а пролетел, осаживая Агата перед разукрашенным воином в дорогих доспехах. Жеребец практически сел своим седалищным бугром на землю, пытаясь затормозить и не снести этого разряженного в золото благородного. И ему это удалось, подняв клубы пыли, которая на какое-то время почти скрыла Атея.

«Сай, не высовывайся пока», – кинул зов Призрак, а вслух лишенным эмоций голосом произнес:

– Что здесь происходит, Адым?

Урукхай, уже на половину выдвинувший свою тяжелую саблю из ножен, немного потупился и, указывая подбородком на разряженного воина, сказал:

– Да вот, этому скомороху, видно, дороги мало, решил нас в кусты загнать. Хотя такому дрищу лесной тропинки будет широко.

– Что-о-о? – взревел разряженный.

Только теперь Атей смог увидеть всю картину полностью. Их обоз догнала богатая карета и ее эскорт, состоящий из двух десятков конных латников, сверкавших в лучах Хассаша своими серебряными кирасами. Впереди всей этой кавалькады верхом на коне находился разумный, не выделяющийся особыми статями, но зато обладающий очень зычным голосом.

На самой карете отсутствовал какой-либо герб или символ, который мог бы указать на ее владельца, а окна в ее дверцах были закрыты шторками. Латники вполне профессионально взяли сопровождаемую карету в коробочку и теперь наблюдали, положив ладони на рукояти мечей, как их командир препирается с урукхаем. Многие даже тайком улыбались.

Все это Призрак запечатлел за один краткий миг и, когда командир латников, проревев, начал поднимать стек, чтобы хлестнуть им дерзкого выскочку, который осмелился заступить ему дорогу, ледяным голосом, в котором не было и капли уважения, сказал:

– Если ты, скотина, начнешь опускать свой пастуший прут, я отрублю тебе руку.

Прозвучавшие слова были словно ведро колодезной воды, вылитой на крикливого благородного. То, что тот благородный, у Атея не вызывало никакого сомнения. Золоченый нагрудник, открытый шлем с белым плюмажем, украшенная драгоценными камнями рукоять меча, висевшего на поясе. Такое не по чину обычному воину.

В этот момент рядом с Призраком осадил своего коня Хальд, а Лайгор и Виолин выступили на фланги, приготовив луки.

Только теперь до командира латников наконец дошло, что перед ним уже не обычный воин, обычные на матийцах не ездят, а как минимум равный ему по положению. Но унять свою спесь у него уже не получилось, его, как говорят, понесло, хотя стек и опустил. Просто опустил, засунув тот в сапог, а освободившуюся ладонь положил на рукоять меча.

– Как ты смеешь так обращаться к благородному? – пытаясь придать своему голосу больше надменности, начал «золоченый», как его про себя обозвал Атей. – В этой карете едут высокородные мериты, и, если бы не возложенная на меня обязанность как можно скорее доставить их к месту назначения, я велел бы дать тебе плетей.

Атей ухмыльнулся. Он уже понял, что перед ним обычный дворцовый шаркун, возомнивший себя воином или, как минимум, полководцем.

– Пока единственный благородный, что я вижу перед собой, – это твой конь, – спокойно сказал Призрак.

Со стороны Виолин раздался смешок, в рядах латников кто-то хрюкнул, а Адым заржал, что его лошадь. Именно в этот момент подскакал Последыш и его дружки-альвы. Лоенор и Мидэл разделились и встали рядом с девушкой и Узелком, образовав пары. Снори остановился по правую руку от своего брата. Увидев все это, «золоченый» начал потихоньку бледнеть, а со стороны его воинов раздался едва слышимый шепот: