пятнадцати метрах. Леха размялся штатно. Между второй и третьей попытками послышались возгласы поздравлений и хлопки – кто-то из соревнующихся совершил личный и национальный рекорд. Но Марго постаралась отрешиться от окружающего мира и сосредоточиться на попытке друга. Мельком она видела каракатицу Ленку с ее слепящим огоньком камеры и успела показать ей «пис», чтобы ободрить себя.

Леху пригласили на соревновательный буй, и Марго помогла ему отбуксироваться. Все шло как на попытках, и Леха не подвел – недаром месяц тренировался в Греции. Легко и грациозно ушел вниз, словно бы и не стараясь вовсе, и так же легко, спустя короткие три минуты, вернулся в сопровождении страхующих с тегом взятой глубины. Четко выполнил протокол под присмотром судей. Марго дождалась от них белой карточки, подтверждающей зачет, и вместе с подоспевшей Ленкой бросилась поздравлять довольного Леху. До монстров фридайвинга ему было еще стараться и стараться, но и эта глубина в восемьдесят девять метров стала его лучшим официальным достижением.

Правда, Леха хвалился, что три недели назад у Каламаты упал на девяносто пять, но к чему ему торопить события?

– Рит, отнеси зажим Лакису, – выбил из мыслей синий Леха, протягивая зеленую клипсу. – И скажи спасибо. Я – дышать.

Внутри защемила боязнь, точно бы этой самой клипсой прижало душу, но Марго ободрилась. Ну какое ей дело? Это не может быть тот Лакис, который пил с ней напропалую в Айя-Напе пять лет назад! Она послушно погребла ластами к команде Кипра, где на тросе собственного буйка, раскрашенного национальными цветами, висел спортсмен. Марго видела его зеленый костюм и безмятежное лицо на глубине в пять метров. Он уже начал разминаться. И первое, что она заметила, – густые черные брови, разительно выделяющиеся в размытых синих красках моря.

«Хорошо, что я в маске, – прыгнула совесть. – Он меня не узнает».

Лакис полез наверх по тросу как раз тогда, когда Марго всучила его клипсу страхующему-киприоту и успела улизнуть на невидимое расстояние. Но для нее-то обзор открылся полнейший. Она видела и воскрешала в памяти шоколадный греческий профиль устремленного к небу лица, умиротворенное выражение которого стало тогда последней картинкой спящего на берегу Лакиса. Его брови в капельках морской воды. Сильную грудь в панцире из неопрена, надувающуюся при каждом вдохе. Руку, чуть прихватившую трос.

Неужели это он? Здесь. Не в баре Айя-Напы, где, казалось позавчера, его вероятнее всего встретить. А тут, на глубинном чемпионате, на попытке сделать без ласт национальный рекорд в сто три невероятных метра.

«Глаза. Пока не увижу глаза, не поверю. Они наверняка карие, как у всех киприотов», – уговаривала себя Марго, пока Лакис, в сопровождении страхующих, переплыл на старт.

– …three, two, one, official top. One. Two.

Два синих окошка в море, распахнувшиеся аккурат перед вертикальным заныром. На попытке Лакис – неужели это тот самый Лакис, запомнившийся Марго худоватым и подвижным, словно ящерица, уподобился могучей морской черепахе. Он греб сильно и естественно, в каждом взмахе его рук и толчке ногами чувствовалась грация сродненного с водной стихией существа. Он был великолепен в этом зеленом панцире гидрокостюма, пока скрывался через сведенный прицел солнечных лучей, и его тень трепетала будто в стороне от тела. Как сознание в момент нырка. Марго затаила бы дыхание и не будучи погруженной лицом в воду. Лакис исчез. Страхующие – один из них держал пальцы на тросе, ожидая кивок на разворот – по знаку пошли навстречу ныряльщику. Первыми из глубины показались вальсирующие пузырики воздуха. Следом – капюшон и расслабленные плечи. Сперва могло показаться, что ныряльщик уснул на глубине, но он экономил силы, летя на тяге положительной плавучести. Выброс пробкой, хват за трос. Немного судороги – по сочно-лиловой коже было видно, что Лакис шел на пределе возможностей. Но он стянул клипсу, подал судьям знак кольцом из пальцев и сказал нужные слова протокола. За краем капюшона у него виднелся тег, захваченный с глубины в сто три метра. Марго захлопала, когда Лакис получил белую карточку и подтвердил национальный рекорд Кипра в дисциплине «ныряние на глубину без ласт».

И отплыла к своим. Ее роль в триумфе парня, почти незнакомого, но небезразличного, не стоила того, чтобы задерживаться рядом. Она ведь и тогда его бросила, оставила на берегу…

Далее стартовали монстры, ради которых, не только Лехи с Ленкой, Марго и поехала на Кипр. Но ей едва удалось насладиться зрелищем великолепных попыток чемпионов. Все мысли и душа были заняты вторжением Лакиса. Внутри бушевал прибой чувств и смятения.

Надо ли показаться? И что сказать? А главное – зачем? Марго как никогда ощущала себя здесь лишней и до конца нырков на автомате помогала Ленке. Когда наконец были отсняты последние попытки в воде, похожая на водоросль от усталости подруга погрузила на лодку камеру. Марго вытерла ее полотенцем и, стесняясь, спросила:

– Лен, а у тебя получился тот парень-киприот в зеленом гидрике?

Ленка паскудно размазала в улыбке серые от холода губы.

– А что? Понравился?

– Да нет, просто… – Марго не знала, как признаться.

– «Просто» упади на девяносто! Точно понравился. – Эту лису провести не удалось. Уж сколько времени они знали друг дружку! Марго кинула взгляд на лодку киприотов. Те грузили оборудование. Парень в зеленом гидрокостюме смеялся с кем-то на корме, и его голос звенел чередой теплых, воскрешенных так некстати воспоминаний. Ленка хитро заглянула Марго в глаза.

– Что?! – возмутилась та.

– Ничего, – хмыкнули ей в ответ.

Лодка причалила к берегу, и какое-то время Марго заняла тем, что помогала вытаскивать снаряжение. Пока возились, солнце вошло в зенит, накрыв Лимассол удушливым пеклом. В капюшоне парило, и Марго освободилась от него, сполоснув волосы в пресной воде. Мечта о стаканчике сока со льдом, а лучше о плотном обеде, стала доминирующей, и тут Ленка подхватила под руку.

– Пойдем, возьмем чего-нибудь попить! Я угощаю в честь Лехи!

Марго засмеялась и посеменила за подругой, не глядя, куда ее ведут. Но приблизившись, чуть не вырвалась бежать. Ленка нашла среди кучки фридайверов широкую спину в белой футболке и требовательно похлопала по плечу:

– Лакис! Эй, чемпион! С тобой хотят познакомиться!

Марго оцепенела под прицелом двух растерянных кусочков морской сини. Стакан с фрешем разбился, упав из загорелых пальцев под ноги.

Апельсиновый свет нежился на развешанных вдоль берега гидрокостюмах и лопастях ласт. Ветер хлопал тентами. Средиземка скалила свои извечные «пенные зубы».

Он возмужал. Она – постарела.

– Марина?..

5

Акамас

Солнечные зайчики ложились искрами на грани стакана, который Лакис вертел в пальцах. Марго видела, что