со стадией возрождения удался — ведь друзья их лишились, сопровождая меня. Теперь появилась возможность вернуть ценную потерю.

«Назвав меня волшебником, Кент немного ошибся. Тут скорее подойдет определение „кудесник“. Как-то мне понадобилось посмотреть значение этого слова, и оказалось, что кудесник — тот, кто способен изумлять, восхищать… Точно про меня! Там еще приводили цитату из Пушкина о „любимце богов“. Пожалуй, тоже подойдет, если считать, что система здесь сродни божеству. Правда, основная меня ненавидит, зато резервная…»

Ближе к скалам начали попадаться деревья, которых раньше не видел — такие я бы точно запомнил: из земли вместо одного росли сразу три ствола. Они расходились по дуге и соединялись у основания кроны, которая состояла из длинных широких листьев в несколько ярусов.

— А это что за чудо-дерево? — спросил у Ларики.

— Кувшинная пальма, — ответила она.

— Точно! Верх, как у пальмы, а под кроной очень на кувшин похоже, — согласился с названием.

— Вот среди этих кувшинов мы и отдохнем немного, — предложил наставник, который выглядел весьма озадаченным.

— Кент, а может махнем через скалы? — я кивнул в сторону невысокой гряды, видневшейся за деревьями. — Вроде они не выглядят неприступными.

— Зато являются таковыми, — ответил он. — Про коралловые рифы слышал?

— Не только слышал, по телевизору не раз смотрел. Красиво.

— В курсе, что живности там немеряно?

— Ну, да.

— Так вот, те скалы состоят из кальцита. Там живут крабы, улитки, сухопутные моллюски и прочая живность Рубежья, которая создает сверхтвердые домики, нагромождая их на другие жилища других обитателей этих непроходимых скал.

— И сколько же их там?

— Не меньше сотни разнокалиберных тварей на один квадратный метр. Самая мелкая с мышь будет, крупная — чуть меньше собаки. И почти все любят мясо.

— Бр-р-р! — меня передернуло. — И охота было людям в таком месте город строить?

— В Рубежье подходящих мест для строительства не так много. Где элдешники найдут пригодный участок, там и возводят город.

Пригодной считалась зона, где по каким-то особенностям здешнего мира не могли возникать локаны.

— Я все забываю, что самый грозный враг тут — пришельцы, а люди обживают лишь те места, куда чужакам ходу нет.

— Кстати, о пришельцах, — усмехнулся наставник, остановившись в тени дерева. — Вблизи кувшинной пальмы они в Рубежье не вываливаются.

— Почему? — я провел ладонью по шершавой коре дерева.

— Наверное, по той же причине, почему местные хищники предпочитают на ночь останавливаться внутри «кувшина».

— По какой? — захотелось все-таки уточнить.

— Да кто ж их знает, — обескуражил ответом ведун. — Они же звери, даже если спросишь не ответят.

Насколько я успел заметить по пути к Живой роще, Авдеевск располагался на входе в окруженное сухопутными рифами плато, примыкавшее широкой частью к лесному массиву из плотоядных растений. Город расположился в самом узком месте, и горные кряжи из кальцита буквально нависали над стенами населенного пункта.

— Ты собираешься ночью пройти рядом с рифом? — Меня пробила дрожь. Или у нас все-таки есть другой вариант?

— Только в том случае, если Алкос ошибся в своих прогнозах, и Викта в городе нет.

— Алкос не ошибся, — раздался знакомый голос.

Интерлюдия 16

Лекс сидел за столиком в привокзальном кафе Щукинска. В ожидании поезда он угощался блинами с чаем и размышлял об одном молодом человеке, которого надеялся здесь увидеть. Попутно по старой привычке наблюдал за остальными клиентами заведения, не упуская из вида входную дверь.

«А паренек-то и здесь умудрился наворотить дел, хотя пробыл в городе всего пару дней. С местными пацанами успел скорешиться, помог сотрудникам ЧКР изловить людоловов, чуть ли не в одиночку погасил выброс пришельцев, вывел на чистую воду хозяина трактира — в общем, не устает удивлять окружающих. Да я и сам при каждой встрече не знаю, что Дмилыч отчебучит в очередной раз. То он ухитряется выжить при сбое системы, то спрашивает о гелионе, то оказывается обладателем целой фляги жира трехрогого гипноудава».

Лекс еще два года назад перешагнул ранг десятника. Он добрался до сорок третьей ступени развития, получил умение «животный страх», обзавелся несколькими копилками и сохранил три стадии возрождения. Одну, правда, недавно чуть не потерял при охоте на матерого пришельца. К сожалению, его столь действенное на местных хищников умение — вызывать страх у зверей, не распространяясь на чужаков.

Десятник заехал в Щукинск, чтобы поблагодарить Дмилыча за жир трехрогого гипноудава. Мало того, что парень обмазал все его раны, так еще и банку заполнил столь редким снадобьем.

«И где он его раздобыл? Неужели встретился с опасной тварью Рубежья и сумел ее упокоить? Оно, конечно, сказали бы про кого другого — не поверил. А в отношении этого бойца торопиться не буду»

Лекс отпил из чашки, доел второй блинчик и еще раз внимательно осмотрел зал.

«Так-так… а вон тот толстячок в Рубежье недавно попал, — заметил десятник молодого человека, явно не обладавший пока навыками, характерными для старожилов здешнего мира. — Зря он решил покинуть Щукинск, здесь самое спокойное место для плавного роста по ступеням».

— Здравствуйте. Не возражаете, если присяду? — раздался смутно-знакомый голос.

Десятник не мог поверить, что кто-то смог подобраться к нему незаметно, однако, окинув взглядом седого мужчину, кивнул:

— Не возражаю, Семеныч, присаживайся. — Они пожали друг другу руки.

— Давно в Щукинске? — вновь прибывший занял место за столом и жестом позвал официанта.

— Позавчера приехал. Думал навестить хорошего знакомого, но тот уже отбыл. А тебя какими судьбами сюда занесло?

— Некоторые травки можно найти лишь в здешних краях, а сейчас самое время их собирать.

— Все химичишь?

— У каждого свое хобби, — произнес седовласый, усмехнувшись. — Слышал, ты недавно матерого пришельца завалил?

— Кто кого завалил — вопрос спорный. Скорее, он меня чуть не отправил на возрождение. К счастью, обошлось.

— Стараниями некоего молодого человека под тридцать? Среднего роста, лицо овальное, подбородок треугольный, глаза карие, нос классический, почти римский, волосы русые?

— А ты откуда знаешь? — Лекс уже привык к осведомленности Семеныча, но сейчас был сильно удивлен.

— Догадался. — Семеныч сделал заказ и продолжил разговор. — Твой спаситель назвался Мичелом, хотя это явно не его позывной. Мне парень показался весьма интересным малым, такие редко к нам попадают.

— Согласен. И эту «редкость» почти сразу попытались убить, когда он еще был новиком.

— Знаешь, кто?

— Есть подозрение, что сама система, — ответил Лекс. — Понятное дело, что опосредованно. Даже меня пытались подрядить на это дело.

— Очень интересно… — протяжно произнес Семеныч. — А он до сих пор жив…

— Система его ненадолго потеряла.

Официант принес по две порции чая и блинов, собеседники на некоторое время прекратили разговор. Седовласый что-то добавил в чашки, посыпал блины какими-то травками, затем посмотрел на десятника:

— Составишь компанию?

— С огромным удовольствием, Семеныч.

Лекс прекрасно знал, что порошки и микстуры сидевшего напротив отличались особыми свойствами, укреплявшими здоровье и силы.

— Я слышал, что некий Викт имеет к Мичелу претензии? — сделав первый глоток, спросил Семеныч.

— Отомстить жаждет. Видать, обидно стало, что в поединке ополченец сумел лишить возрождения бойца, перешагнувшего пятидесятую ступень.

— Зря он так, — покачал головой седовласый. — Мичел сумел одолеть трехрогого удава, тебя спас от матерого пришельца. И это — далеко не все его успехи.

— И что он еще сотворил? — не скрывая любопытства, спросил Лекс.