Голова Лилии запрокинулась назад, глаза блуждали по синему чистому небу. Послышался частый стук каблуков по настилу. Легкий шаг говорил о том, что по нему ступали женские ноги в босоножках. Шаги стихли, и раздалось возмущенное женское восклицание:

— Вы что себе позволяете? Ну-ка отпустите ее!

— Шла бы ты мимо, подруга, как шла! — раздался в ответ бас Леопольда.

— Ты еще молокосос, чтобы набиваться мне в друзья! — парировал голос девушки.

— Сказал, убирайся вон!

— Хам! — обозвала та.

— Шалава! Я тебя за грош куплю! — разозлился Леопольд.

— Попытайся! — голос был уверенным. — Только опасайся, чтобы я тебя по миру не пустила.

Это предупреждение прошлось, как бритва, по мозгу Леопольда, зубы его заскрипели:

— Ты кто такая, черт побери?

— Отпусти ее! — потребовал голос девушки.

Нажим парней на Лилию ослаб. Она чуть распрямилась, приподняла голову, почувствовала под ногами настил. Увидела девушку с невыразительным лицом, с высокой грудью, в красивом летнем лиловом платье. Та посмотрела на Лилию подвижными глазами:

— А я тебя помню! Ты была на выставке Хаюрдо. Вы с подругой еще заказывали художнику свои портреты.

И тут в голову Лилии стукнуло, что она видит перед собой работницу Выставочного зала. Только тогда, на выставке, в светлом платье и с другой прической та показалась ей невзрачной и серой, а сейчас красивое лиловое платье и новая прическа несколько поменяли внешний вид. Хотя лицо, несмотря на макияж, по-прежнему оставалось незапоминающимся.

— Я тогда работала в зале, — продолжила девушка. — Ты подходила ко мне, спрашивала про художника. Вспомнила?

Кивнув, Лилия дернулась, чтобы вырваться из рук парней. Но не получилось. Они вопросительно глядели на Леопольда, а тот во все глаза пялился на работницу зала. Услышав, что девушка работала с Хаюрдо, что знает про портреты, озадачился, не ведая, к чему эта неожиданная встреча может привести.

— Вспомнила. — Лилия вновь попробовала локтями оттолкнуть от себя парней. Но опять безрезультатно.

Мимо шли люди, кидали любопытные взгляды на всех. Не останавливались. Старались уловить хотя бы несколько слов из происходящего разговора. Что поделаешь, любопытство — природная болезнь человека. Она не сродни любознательности и уму. Это как желание подглядеть в щелку, что там творится у соседа, чем он занимается по ночам. Силясь вырваться из жесткой хватки, Лилия не заметила, как возле работницы зала возник крупный мужчина с широкими тяжелыми плечами, в темных брюках и салатовой рубахе. Странно, но первое, что бросилось Лилии в глаза, — это его туфли. Они были большого, просто огромного размера. Не иначе пошитые на заказ. Потом услышала его голос, тембр не был тяжелым:

— Знакомых встретила, Дая?

— Знакомую, — пояснила та. — Да вот незадача. Издеваются над нею, Восил.

— Кто? — окинул взглядом парней.

— Вот он, — показала на Леопольда.

— Этот шпингалет? — удивился Восил. — Так прихлопнуть его надо!

Совершенно неожиданно для Лилии он резко широко шагнул к Леопольду, легко подхватил под мышки, высоко поднял и перебросил через перила. Тот испуганно заблажил, затем внизу в канале раздался плеск воды. Парни, державшие Лилию, оторопели и отпустили ее. А Восил сделал крупный шаг в их направлении, спрашивая у Даи:

— И этих туда же?

Но те не стали дожидаться, когда последуют за Леопольдом. Такое парней нисколько не прельщало. Недюжинная мощь Восила ошарашила. И невзирая на то, что сами были крепкого десятка, никто не отважился остановить незнакомца. Рассудили, что лучше смотать удочки, ибо всегда важно вовремя свалить. Сорвались с места — только их и видели. Лилия глянула вниз. Леопольд барахтался в воде. Подойдя ближе, девушка протянула руку:

— Я Дая.

Пожимая ее руку, Лилия назвала свое имя. После этого Дая улыбнулась:

— Я не успела спросить у тебя: вы с подругой портреты получили?

— Получили, — кивнула Лилия, еще не придя в себя от произошедшего с Леопольдом и с ошалелым восторгом глядя на Восила.

— Это Восил, мой давнишний хороший друг, — пояснила Дая, видя, с каким изумлением Лилия смотрит на него. — Не удивляйся, таким его создала природа, — утолила ее молчаливую пытливость. — Я тебя познакомлю с ним.

— Зачем? — обомлела Лилия, с внутренней дрожью окидывая взглядом Восила, и подумала, что совсем не знает Даю, чтобы вдобавок еще знакомиться с ее друзьями. Это было против правил Лилии. Между тем не всегда удается жить согласно своим правилам. Ведь у других тоже есть правила, и они подчас в корне не совпадают с ее. Приходится искать золотую середину. И если найти ее не удавалось, Лилия уходила в сторону. Но если все-таки середина нащупывалась, тогда происходила притирка, в результате которой получалось сосуществовать. Как сквозь колючки продравшись через эти мысли, Лилия натужно улыбнулась уголками губ. — А впрочем, можно. Все равно это ничего не изменит.

Кивком головы Дая подозвала Восила:

— Познакомься, Восил, это Лилия.

— Я слышал, как вы разговаривали, — откликнулся тот, смотря на Лилию доброжелательно.

Такие глаза располагали, и Лилию они подкупили. Она чуть оттаяла, успокаиваясь. Собственно, не понимала, зачем ей нужны данные знакомства, но эти люди избавили ее от Леопольда, и девушка была признательна. Однако очевидная благосклонность с их стороны была непонятна. С чего бы вдруг Дае вводить ее в круг своих знакомых? Ответ не находился. Между тем выразить свою благодарность обязана:

— Я признательна вам за помощь. Если бы не вы, то, наверно, в этом канале пришлось сейчас плескаться мне. Вы защитили меня. Поразительно, как Восил разделался с Леопольдом!

Оба улыбнулись, и Дая успокоила:

— Не стоит благодарить, Лилия. Мы сделали то, что должны. Не правда ли, Восил? — посмотрела на него.

— Абсолютно, — подтвердил тот.

Лилия не поняла, почему они должны:

— Никто из прохожих не остановился, кроме вас.

— Когда они попадут в беду, другие прохожие так же пройдут мимо них, — посулился Восил.

— Кто они и что хотели от тебя? — поинтересовалась Дая.

— Долгая непростая история, — поморщилась Лилия и подумала, что не стоит рассказывать ее чужим людям, ибо такой рассказ выставит ее перед ними как ненормальную. Ну какой нормальный человек поверит, что портреты оживают и общаются, как обыкновенные люди? Да никакой. В повседневной жизни это нонсенс. Есть вещи, о которых лучше умолчать с чужими людьми. Однако тут же вспомнила, что Дая работала на выставке картин Хаюрдо, рассказывала им о нем как о живущем ныне и рисующем до сих пор, — вероятно, видела его и разговаривала с ним. А потому для Даи ее рассказ вряд ли станет чем-то необычным. Ко всему эта история имеет начало именно в Выставочном зале. И к ее началу Дая, пожалуй, тоже причастна тем, что первая упомянула о долгой жизни Хаюрдо. К тому же в данный