Но молодой человек не дал договорить ему, догадавшись, о чем будет вопрос. Так же учтиво он опередил с ответом:

— Она все перепутала, уважаемый, — улыбнулся. — Я не проживаю в одном доме с другой работницей зала. Я вообще не знаю, кто живет в том доме. Снял комнату по случаю, потому что не было номеров в гостинице. Там мне и дали этот адрес. Я много езжу по разным городам, рисую, выставляю свои работы. И никогда не знаю заранее, где буду в следующий раз.

— Но в этом Выставочном зале вы, уважаемый мастер, видели вторую работницу? — вклинился в беседу Фиод.

— Она очень пожилая женщина и приятная собеседница, — пояснил художник.

Этого краткого описания Фиоду и Григору было вполне достаточно, чтобы понять, что вторая работница зала совершенно не похожа на ту, которую искали они. Впрочем, удивляться было нечему. За десять лет, несомненно, многое поменялось. Художник между тем тоже задал вопрос:

— А вы, разрешите узнать, жители этого города?

— Увы, уважаемый мастер! — неторопливо сообщил Григор. — Мы любим много путешествовать и также немало времени проводим в гостиницах и на съемных квартирах. И знаете, нам было бы очень приятно сопровождать в поездках вас. Если вы, конечно, не против нашего общества. Нас всего трое. Третья — это благородная дама. К сожалению, сейчас ее нет с нами. И мы не можем представить ее вам воочию. Но я вас уверяю: она придется вам по душе. Она, как и мы, ваша поклонница. И поверьте, от вас она тоже будет в восхищении. Не откажите нам в этой милости, мастер.

Быстро сообразив, куда клонит Григор, Фиод живо подхватил:

— Уважаемый мастер! — запальчиво выпалил. — Позвольте предложить вам нашу дружбу! — Его седая бородка вдруг затрепетала своим клинышком. — Мы не станем для вас помехой в дороге, но в любую минуту будем готовы помочь вам во всем, даже в самом малом.

— Мне так неудобно, уважаемые, — смутился молодой человек и, сойдя с места, стал ходить вдоль стены, на которой висели его работы. Делал он это большими шагами, отчаянными жестами показывая на свои картины. — Посмотрите, что в них может говорить о большом таланте? Вы явно переоцениваете мои способности. Я всего лишь молодой не очень удачливый посредственный художник. Разве ради этого вам стоит жертвовать своей свободой и временем? Вы определенно поспешили с вашим предложением, уважаемые. А мне не хотелось бы кого-либо стеснять своим неустанным присутствием. Вы уже в почтенном возрасте, чтобы мотаться со мной по дорогам.

— Пусть вас это не беспокоит, уважаемый мастер! — запротестовал Фиод. — Свобода — понятие относительное. Можно быть несвободным в чистом поле и можно быть свободным в клетке. Все зависит от того, на что настроен наш мозг. Именно он делает нас свободными в любых обстоятельствах или, наоборот, неб свободными в тех же обстоятельствах. Наше предложение вам, уважаемый мастер, нисколько не умаляет нашей свободы. Можете быть в этом уверены! — Он вскидывал вверх клинышек седой бородки и водил ладонью по горлу, точно препровождал в легкие новые порции свободного воздуха, который исходил от художника. — Мы свободны в своем выборе, уважаемый мастер. А что касается времени, так у нас его предостаточно. Наш почтенный возраст, как изволили выразиться вы, располагает большим ресурсом в этом плане. И нам хочется использовать его с пользой. Такую пользу мы видим в служении великому искусству. Мы не поспешили со своим предложением, уважаемый мастер. Мы видим, что сейчас самое время оказаться рядом с вами. Ваше присутствие не стесняет, оно воодушевляет нас. А дороги. Что дороги? Дороги — это жизнь, ибо сама жизнь — это тоже дорога, еще более сложная и колдобистая, нежели те, которые мы видим перед глазами. Поэтому не откажите нам в любезности, примите наше предложение.

Замерев, художник некоторое время раздумывал, искоса поглядывая на Григора и Фиода, а потом вздохнул:

— Я бы хотел вам отказать, но не могу обидеть вас, поэтому соглашаюсь.

— И хорошо! — обрадовался Фиод и довольно потер ладони перед собой. — Сколько дней продлится ваша выставка, уважаемый мастер?

— Я не вижу к ней интереса, поэтому долго не задержусь, — грустно подал голос молодой человек и слегка покраснел.

— Тогда давайте обменяемся номерами телефонов. Если вы не против, мы оставим вам номера своих телефонов и возьмем ваш, чтобы связаться и быть рядом с вами в момент отъезда из города, — предложил Григор, опередив Фиода, чему тот огорчился, ибо у него было свое предложение, но противоречить не стал.

Художник согласно кивнул. Заметил, как напоследок Фиод провел взглядом по картинам:

— Вам что-нибудь понравилось?

— Нам все нравится! — Фиод наклонил голову. — В знак нашего почтения, уважаемый мастер, мы хотели бы приобрести у вас две вот эти небольшие картины, — показал рукой.

— Разрешите мне подарить вам их, — уважительно отозвался художник. — Они мне дороги, и хотелось бы, чтоб они попали в достойные руки. Это пейзажи с тех мест, где я провел детство.

И, не дожидаясь согласия собеседников, молодой человек проворно снял со стены два холста, поднес их к стулу, стоявшему в углу и на который ни Фиод, ни Григор изначально не обратили внимания. На нем лежал рулон бумаги. Художник развернул его и неторопливо упаковал полотна в бумагу. Григор и Фиод молчком наблюдали за этим. Получив по подарку, раскланялись и направились к выходу. Когда выходили в фойе, работница зала подняла голову, сонно посмотрела им в спины. Выйдя на улицу, остановились на крыльце. Солнце ударило в глаза. На вечер это никак не походило. Почти одновременно посмотрели на часы. Переглянулись. Поморгали, точно попробовали разогнать туман, которого не было. Снова вгляделись в циферблаты. Часы больше не отставали на десять лет. Время такое, каким должно быть. Григор хлопнул себя по лбу:

— Эх, садовая голова! — вскричал ошеломленно, с неестественным для него порывом. — Мы забыли, совсем забыли! Отвлеклись разговорами.

— Вы о чем? — насторожился Фиод, увидев выражение лица Григора и пытаясь вспомнить, что они могли забыть.

— Номера телефонов! — выпалил Григор и закрутился на месте. — У него не взяли и ему не дали свои. — Как же так, уважаемый Фиод? Как мы могли упустить это? Я вернусь! — Сунул в руки Фиоду свой подарок и шагнул назад к входной двери.

Оставшись стоять на месте с двумя картинами в руках, Фиод не успел ничего ответить, прежде чем Григор скрылся за дверью. Прошагав по фойе, тот вошел в зал и сразу застопорился. Первое, что бросилось в глаза, — картины были другими и висели в ином порядке. Второе — в зале были посетители, и работница