не надо об этом думать! Надежда способна свести с ума. И так понятно, что царевна погибла. И нечего воображать всякую ерунду. Просто нам сказочно везет. Недаром же Морена говорила, будто я необычайно везучий.

Я запрыгнул на коня. Серый вскочил вслед за мной на круп. И златогривый конь полетел стрелой по водным просторам.

В спешке мы совершенно не заметили лягушку с крошечной короной на голове. Она вскочила на камень и проводила нас по-человечески серьезным взглядом.

То, что мы теперь быстро скачем, конечно, замечательно. Но морской царь говорил также о какой-то особой магии, которой даже он не владеет. Якобы только с ее помощью можно быстро добраться до трезубца.

Едва я успел об этом подумать, как Серый вдруг заверещал.

- Ну что опять? – с раздражением спросил я.

- Ваня, ты стал прозрачным!

- Что?

Я обернулся и с удивлением обнаружил, что это не я, а Серый прозрачный. Его даже почти не видно на фоне подводной синевы. Тут я опустил глаза и посмотрел на свои руки и тело. Вот черт! Волчара прав. Я тоже прозрачный. Что за…

- Похоже, мы стали духами, - сказал я, - Мне уже довелось таким быть. Когда бежали из Нави.

- Ужас какой! – запричитал Серый, - Где же моя шерстка! Ее совсем теперь не видно. Зря что ли бальзамам обрабатывал.

- Не скули! Это не может быть надолго. Мы ведь не умерли. Вот хоть убей, но нам явно кто-то помогает. И, судя по магии, кто-то сильный. Скорее всего, это Кощей.

Как только мы превратились в духов, вода вокруг нас забурлила. Уже ничего нельзя было разобрать в этом множестве пузырей. Златогривый конь продолжал лететь вперед.

Не знаю, сколько мы так скакали. Наверно, около часа. Затем вода снова затихла. А мы с Серым вновь стали нормальными. И оба были очень рады увидеть свою родную шкурку – без всякой прозрачности.

Пейзаж вокруг нас изменился. Вода была темная и мутная. Все растения, камни и развалины исчезли. Впереди виднелся только мрачный грот. Из него медленно выплыл гигантский темно-фиолетовый осьминог. Казалось, он дремал на ходу – глаза были закрыты. В щупальцах монстр сжимал сияющий трезубец.

Хорошо, что глаза закрыты. А то даже спрятаться некуда. Мы застыли на месте, рассматривая чудище. Видимо, этот тот самый КрЯкен, которого вечно хотят откуда-то выпускать. Представляю, сколько кораблей он успел погубить. Он же размером с небоскреб! Трезубец в его щупальцах кажется зубочисткой.

- Предлагаю незаметно вытащить, пока он спит, - прошептал я.

Серый в ответ судорожно сглотнул.

Мы спешились и оставили златогривого коня. Осторожно подплыли вплотную к осьминогу. Темная махина возвышалась над нами, словно гора. И от него как будто исходило тихое гудение. Напоминает скорее машину, чем живое существо.

Щупальца перемещались по дну с помощью присосок. Я протянул руку и схватился за трезубец. Вроде все хорошо – монстр по-прежнему дрыхнет. Тогда я начал тянуть трезубец на себя. Но куда там. Щупальца намертво сжимали его. Я сделал упор ногами в одно из них и со всей дури потянул эту чертову железку на себя. И в этот же момент гигантский глаз резко распахнулся и уставился прямо на меня.

Вся местность огласилась мощным рыком чудовища. Щупальца взметнулись, и я полетел вместе с ними наверх, повиснув на трезубце. Вот черт! Он тащит меня к зубастому рту! Я даже вначале не заметил эту жуткую пасть под опущенными щупальцами.

Пришлось отпустить трезубец и со всех рук грясти назад. Я догнал Серого, и мы оба отступили. А жуткий осьминог резко опустил щупальца обратно. В тот же миг поднялась стена воды и ударила в нас. Вода ударила под водой… Звучит странно, но именно так и было.

Осьминог светился магией, словно елочная гирлянда, и обрушивал одну волну за другой. Они были похожи на те, что создавали русалки. Только были еще больше. А вслед за волнами нас преследовали липкие, мерзкие щупальца. Мы пытались уворачиваться, но один из этих червяков обмотался вокруг Серого и потянул его к жуткой голове осьминога. Зубастая пасть снова раскрылась.

- Ваааааняяяяя! – завопил Серый.

Что же делать? Стена из воды не дает мне даже приблизиться. Сейчас это проклятое чудище сожрет Серого, как шпротину.

Вдруг я почувствовал в своих руках привычную тяжесть. Меч-кладенец вспыхнул ярко-голубым светом, озарив темные воды. Очередная подводная стена натолкнулась на его силу и пропала.

- Кладенец! – радостно воскликнул я, - Как ты здесь оказался?

Я сжал обеими руками знакомую рукоятку, украшенную драгоценными камнями. И принялся остервенело рубить эти мерзкие щупальца. Обрубки опускались на дно. Вода смешалась с кровью. Осьминог снова загудел от ярости и выпустил Серого.

- Сам не знаю, что случилось, Ваня! – говорил Кладенец.

Только ему приходилось постоянно умолкать, когда я в очередной раз рубил щупальца.

- Я был в морском дворце… (херакс)… А потом что-то произошло… (херакс)… Меня окутала магия, и я…(херакс)… Оказался здесь. Это была не… (херакс)… Магия Лады.

Честно говоря, сейчас меня мало интересовало, как меч перенесся так далеко. Нужно добраться до трезубца, а с остальным разбираться после.

- Нам нужна эта проклятая вилка!

Я кивнул в сторону сверкавшего трезубца. Он то появлялся, то исчезал за щупальцами.

И меч принялся помогать еще усерднее. Я отрубил уже больше половины щупальцев. Несколько из них покусал Серый. Осьминог пытался снова баламутить воду и обрушивать на нас морские стены. Но магия меча легко все отражала. Я снова пробился к голове и приставил острие меча прямо между больших, злобных глаз.

- Отдай трезубец! – крикнул я, - Не то останешься слепым обрубком.

Если будет упрямиться, я реально отрублю ему все оставшиеся конечности и проколю эти злющие глаза.

Осьминог понял, что я не шучу. Под громкое, недовольное гудение он протянул мне трезубец. Я оставил в одной руке поднятый меч, а другой – взял трезубец морского царя. Когда он оказался у меня, я оттолкнулся от головы чудища и отплыл назад. Позволяя монстру забиться обратно в свою пещеру.

- Отрастит новые, - заметил Кладенец, - Для него это не проблема.

- Хорошо ему. Я вот так руки-ноги не отращу в случае чего.

Я спрятал Кладенец в ножны за спиной и, взяв трезубец горизонтально обеими руками, рассмотрел его. Красивый и как будто золотой, хоть и пробы нет. Светится легким сиянием. И я чувствую в нем