рук. Скорее повернуться к нему лицом. Чтобы взглянуть в тёплые, янтарные глаза и спросить бесцветно:

— Что ты делаешь?

— Мне показалось, ты… — он хмурится и тут же рыкает: — Ничего! Бал у дракона уже заканчивается! К твоему сведению.

Я вздрагиваю.

— Что?

— Не волнуйся, мы можем успеть к вручению ледяных роз, если уйдём прямо сейчас…

— Ты вообще собирался об этом говорить?

Джек передёргивает плечом и щёлкает пальцами.

Да так, что звук больно бьёт по ушам. Комната смазывается, мы оказываемся в центре снежного вихря.

Моё сердце словно корочкой льда покрывается. Всё было так хорошо… И даже узнав собственную тайну, как и хотела до нового года, моим главным желанием было задержаться ещё хотя бы на минутку с грустным, хорошим троллем.

Но господин зла есть господин зла.

Сначала руки распустил, потом психанул!

И вот уже в каком-то совершенном раздрае я оказываюсь в огромном зале из узорчатого льда. Здесь так ослепительно-красиво, что больно смотреть.

Некоторые ведьмы красуются в нарядах из лавки «Платья и шубки от Сандры», другие сверкают так же, как пол, стены и люстра: желая поразить Ледяного дракона, они облачились в снег и лёд.

Аркай кружит в танце с довольно симпатичной колдуньей в красном платье, я наблюдаю за его точно выверенными движениями и слегка вздрагиваю, когда Джек касается горячей ладонью моего плеча.

— Он должен будет танцевать с каждой. И ты следующая, Изольда. Выберет не больше двух претенденток на звание моей ученицы.

Всё это уже мало меня волнует.

Испытание богини заключается в том, чтобы пройти сквозь все преграды, найти, узнать любимого, выказать желание продолжать игру.

И покинуть мир, оставить позади всех тех людей, которые были лишь фоном по сравнению с Аркаем…

Я делала это столько раз…

Всё стало таким простым и обыденным…

Но при одной лишь мысли о том, что через несколько минут придётся выбросить Джека из головы навсегда, я чувствую, как в сердце впиваются ледяные шипы.

— Тебе ведь нужна самая сильная, так причём здесь дракон?

— Я связал его с собой, помнишь? Его задача сейчас изучить ведьм особым, горящим взглядом и выбрать самых сильных. Но выглядеть это будет скорее как заигрывание. Я посчитал, что девочкам не плохо было бы расслабиться.

— Зачем тогда одиннадцать испытаний? Мог просто у него спросить, какую взять.

— И тогда он бы ничего не разглядел в тебе, а сейчас даже мне не по себе рядом с тобой, Изольда. Магия не открывается сама. Иногда ей нужно помочь.

— Возможно, — осмеливаюсь я сказать, — это наш последний разговор.

Джек на удивление не отвечает. И через несколько секунд уходит вовсе.

Я остаюсь одна. Ещё недавно была так вовлечена в маленькие события этого мира, так весела и беззаботна, несмотря на трудности, а теперь…

Ко мне с ухмылкой подходит Гуня в нежном, розовом платье и белой шубке. Очень необычно для неё.

— Выглядишь такой хрупкой, — улыбаюсь я. — Красиво, но ты на себя не похожа.

— Зато ты совсем не принарядилась, Изольда.

— Не думаю, что это будет иметь значение.

Я срываюсь и вдруг беру ведьму за руку. Пальцы приятно-горячие, кожа нежная. Мне будто хотелось заземлиться здесь, зацепиться за что-нибудь… живое.

— Как у вас с Джеком? — даже не вырывается Гуня.

Она, видимо, решила окончательно, что права насчёт нас, ведь мы опять пропали вдвоём, опять вернулись с опозданием.

И опять в ссоре.

Но об этом ей знать не обязательно.

— Он сумел меня поразить, — отвечаю шёпотом.

Ведьма хмыкает, будто поняв гораздо больше из этих слов, чем я сама. Но будоражит её, как и всех остальных, лишь своя собственная жизнь.

— Я оказалась лучше неё! Хотя ничего удивительного в этом. И танцевала с дракончиком… Он дал мне понять, что выберет меня… Жаль, конечно, нам не удалось поговорить тогда, но… Изольда? Изольда, ты вообще меня слушаешь?

— А? — отрываю я взгляд от кружащей парочки и невесть откуда взявшегося снега. — Прости, я просто поняла, что есть вещи куда важнее, чем отбор.

Ведьма цокает и закатывает глаза. Я отпускаю её руку и подхожу к барану, которого заметила позади себя. Он отчего-то стоит в тени, опустив плечи и взгляд.

— Дорогой, что случилось? — стараюсь улыбнуться, коснуться локтя, поддержать — ведь чувствую неладное.

Я слишком привязалась к этому миру и его обитателям.

— Когда часы пробьют двенадцать, — произносит он, — я исчезну. Вместе с его любовью к тебе.

— О чём ты говоришь?

Он ухмыляется.

— Я люблю тебя, Изольда.

— Но…

— И я умудрился ревновать, — звучит позади бархатный, терпкий голос.

Это Джек в его привычном расхлябанном образе господина зла. Огненные волосы, усмешка, оголённый торс.

По телу пробегает дрожь, когда он подходит совсем близко.

Баран опускает голову.

— У меня не зря нет имени. Как оно может быть у того, кого на самом деле нет?

— Я думаю, Изольда, ты больше не нуждаешься в поклонниках. И раз сказала, что это наш последний разговор, то…

— Но имела в виду, что…

Сердце колотится в клетке рёбер. Не успеваю договорить, как по ушам бьёт бой часов, которых здесь и в помине нет. Видимо, у людей полночь, и этого достаточно, чтобы тролль с бараньими рогами и обаятельной ухмылкой стал сизой дымкой и расплылся по воздуху.

Джек хохочет, я оборачиваюсь и со слезами на глазах калачу его кулаками в грудь, напрочь забыв в этот момент, что, вообще-то, и магией не слабо пришибить могу.

— Нет никаких троллей, Изольда. Существа моего мира лишь часть моей силы, точно так же, как те, которых создавала ты в своём собственном городе.

— Но я общалась с ним! Он был таким… таким… живым?

— Он перенял часть от меня самого. Строго говоря, это всегда был я.

— Но зачем?

— Чтобы… — выдыхает, — не сойти с ума.

Вспоминаю, как он сказал, что устал быть один.

Сердце замирает. Джек — лишь маленький мальчик, которого украла ведьма. И я собираюсь оставить его в этом снежном кошмаре, забрать Аркая и навсегда, навсегда, навсегда исчезнуть…

— Изольда, — звучит холодный, острый голос и я спешу к Ледяному лорду, ведь он должен мне танец.

Джек остаётся позади, как и должно быть.

Его взгляд прожигает до костей, впрочем, как и взгляд ведьм. Не удивлюсь, если кто-то прямо сейчас читает заговор на понос… Забавно, но не на ту напали.

Аркай подмороженный, он — как и всё здесь — лишь функция в бесконечном маскараде Джека.

Но я оценила, что Кай борется.

— Здравствуй, — произносит он, устраивая руку на моей талии и задавая темп танцу.

Грациозный, красивый, словно ледяная статуя,