Она игриво огрызается:

– Итон, сколько раз женщина сама должна попросить тебя, прежде чем ты поймешь, что она действительно этого хочет? Тебе и правда нужно слышать, как я повторяю это вслух?

Я опускаю глаза, и мои руки обхватывают ее талию, скользя к основанию груди. Я глубоко вздыхаю от удара, нанесенного ей неосознанно. Когда кто-то выбирает других мужчин вместо тебя, я думаю, тебе это нужно услышать. По крайней мере, мне хотелось бы. Потому что то, что Уилла хочет меня, кажется совершенно неправдоподобным. Абсолютно безумным. К тому же я считаю невероятно сексуальным такое признание.

Я поднимаю голову и смотрю в ее яркие изумрудные глаза:

– Да, Ред. Мне действительно нужно слышать, как ты скажешь это вслух.

Ее губы приоткрываются, в глазах вспыхивает осознание, она садится прямее и тянет ко мне руки. И когда ее пальцы касаются кожи за моими ушами, а ладони – щетины, я закрываю глаза.

Прикасаться к ней – невероятно. А если касаются тебя? Черт. Я и не подозревал, насколько сильно мне этого не хватало.

Она впивается ногтями в кожу моей головы и на этот раз наклоняется для поцелуя, такого нежного, такого бережного.

Бережного, пока не прикусывает мою нижнюю губу, не сжимает мою голову ладонями и не произносит:

– Кейд Итон, если ты меня не разденешь, я сойду с ума и буду прятаться в своей спальне каждую ночь, трогать себя и вспоминать о том, как чертовски сексуально было сосать тебе на крыльце.

– Господи Иисусе, женщина. – Я отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в глаза, и сердце слегка замирает. – Я раздену. Но можно мне будет как-нибудь прийти и посмотреть на это шоу?

От улыбки ее щеки округляются.

– Определенно.

И она снова целует меня, с еще большей страстью. Ее руки обхватывают мою шею, а мои – ласкают ее грудь. Мягкую и упругую грудь, напоминающую о возрасте Уиллы, мысли о котором я отгоняю.

Вместо этого я просто наслаждаюсь чуть слышным постаныванием – реакцией на ласки, когда я провожу пальцами по ее соскам и сдавливаю их. Я просовываю язык ей в рот и принимаюсь наслаждаться тем, как покачиваются ее бедра, словно она не может насытиться.

Это придает сил. Это похоже на гребанный наркотик – видеть, как сильно она хочет меня. И я прерываю поцелуй только потому, что еще не закончил играть с остальными частями ее тела.

Я знаю, у меня будет еще много времени, чтобы поцеловать ее, потому что я не собираюсь останавливаться, пока она позволяет мне овладеть ею.

– Эта чертова грудь неделями виделась мне в мечтах, – говорю я, скользя губами по ее шее, покрывая поцелуями впадинку у основания и прокладывая путь вдоль ключиц. От того, как я облизываю ее худенькое плечико, по телу пробегает дрожь, и я улыбаюсь, потому что реакция доставляет мне чертовски много удовольствия.

– Спасибо. – Она запрокидывает голову, отчего ее грудь выпирает вперед, словно особое подношение.

Ощущение такое, что все становится на свои места. Каждая реакция отчего-то ярче. Каждое чувство сильнее. Объяснений у меня нет, но, возможно, они и не нужны. Может быть, урок состоит в том, чтобы просто расслабиться и позволить себе хоть раз насладиться чем-то.

Потому что я намерен полностью насладиться Уиллой Грант.

Я обхватываю ртом ее сосок, и тут же она вскрикивает:

– А! Не останавливайся, Кейд.

Я сосу сильнее, и ее тело извивается. Пальцами я сжимаю второй сосок, и металлический пирсинг придает дополнительные ощущения. Член мучительно упирается в ткань джинсов, а она еще даже не полностью обнажилась.

– Я охреневаю от тебя, Ред. Смотреть, как ты извиваешься? Слушать в стонах мое имя? Что мне теперь делать? – Я провожу языком по одной ее груди, а затем приникаю к противоположной, поглаживая влажный сосок.

– Трахни меня. Ты должен трахнуть меня, – молит она на одном дыхании. В ее словах слышится отчаяние, и мне нравится этот звук и вибрация у нее в груди, я чувствую ее губами.

Я опускаю руку и прижимаю ее к клитору. Даже сквозь джинсы ощущается жар. И когда я сниму с нее слои одежды, она будет чертовски мокрой.

Для меня.

– Правда? – Чуть отклонившись назад, я с силой прижимаю большой палец к джинсам. – Прямо здесь, Ред?

– Да. – Она откидывает голову, грудь блестит от моей слюны, а пальцы вцепляются в простыни.

Я тру, рисуя круги на джинсах, и мрачно усмехаюсь тому, как под натиском извиваются ее бедра.

– Кейд, – ее губы приоткрываются, произнося мое имя, а язык высовывается, чтобы смочить их. – Боже.

– Его здесь нет, детка. Только я. И мне надоело просить вежливо. Я готов взять. – Я беру в рот сосок, провожу языком по металлу и надавливаю на него. В ответ раздается легкий всхлип, такой же, как и ее всепоглощающий смех.

Намотав распущенные волосы на кулак, я притягиваю Уиллу к себе и шепчу на ухо:

– Я собираюсь содрать с тебя обтягивающие джинсы и насладиться вкусом того, что, как я уже и так знаю, окажется идеальной маленькой киской.

У нее по телу пробегает дрожь, но я продолжаю:

– Я заставлю тебя кончить мне в рот. И прежде чем ты успеешь оправиться от этого, я воткну в тебя свой член и заставлю кричать мое имя так громко, что тебя услышат во всем городе.

Глаза Уиллы удивленно вспыхивают, и она кивает.

– Хочешь так, Ред? Дай-ка я послушаю, как ты это скажешь.

В ее глазах пылает вызов, а подбородок упрямо вздернут:

– Тогда бери, Кейд. Попробуй меня. Трахни. Трахни так сильно, чтобы я забыла собственное имя. Мне никогда ничего настолько не хотелось. Сегодня ночью я твоя.

Моя грудь удовлетворенно вздымается, а руки принимаются отстегивать пуговицу на ее джинсах:

– А когда я закончу, что ты скажешь?

– Господи, – выдыхает она едва заметно, ее взгляд прикован к тому месту, где сейчас мои руки расправляются с ее джинсами. – От тебя, конечно, исходит энергия большого члена, но это что-то иное.

Я дергаю ее джинсы, и она нетерпеливо приподнимает бедра:

– Что ты хотела сказать?

– Спасибо, – с придыханием отвечает она.

– Вот это моя девочка, – мурлычу я, стаскивая с нее джинсы, и покрываю поцелуями ее бедра, по которым, когда я касаюсь щетиной нежной кожи, бегут мурашки. Я спускаю джинсы ниже колен, пока они не натыкаются на сапоги из змеиной кожи.

– Чертовы ботинки, – ворчу я, отодвигаясь и снимая их, пока не останавливаюсь.

– Нравятся? – Она вскидывает бровь так, как делает только она. И я без ума от этого. Молчаливый вызов.

– Они понравятся мне гораздо больше,