глазом, достал свой кошель и со злостью швырнул его господину Чэню.

– Я возвращаю всю сумму, что вы уплатили пику Сышэн. Что же касается жалобы, то подавайте, если хотите!

Тяньвэнь ярко вспыхнула, растопырив острые, будто обнаженные клинки, листья. Удар застиг господина Чэня врасплох. Заорав от боли, он обхватил голову руками и в панике заметался. Он даже подтащил к себе дочь и попытался спрятаться от лозы у нее за спиной.

К счастью, Чу Ваньнин был опытным «живодером», а лоза действовала послушно его воле, поэтому немедленно обогнула младшую Чэнь, после чего вновь описала дугу и хлестнула отца семейства прямо по лицу. Брызнула кровь, воздух прорезал истошный вопль.

Господин Чэнь не ожидал, что Чу Ваньнин останется глух к его угрозам. Мгновенно утратив былой грозный вид, с обмоченными от испуга штанами, он пытался уползти прочь, громко вопя:

– Не бейте! Не бейте! Бессмертный, господин бессмертный! Господин, я просто нес чепуху, это все бред, бред! А-а-а! Бессмертный мастер, пощадите! Ой-ой-ой, умоляю вас! Я уже немолод, я этого не вынесу! Господин заклинатель, проявите милосердие! Да, семья Чэнь провинилась! Мы виновны!

Но разве Чу Ваньнин стал бы слушать его крики? Его грудь распирало от гнева, а в раскосых глазах полыхал жестокий огонь. Продолжающая свой яростный танец Тяньвэнь шелестела где-то в воздухе, безжалостно хлеща господина Чэня по всем местам, до каких доставала. Старик выл от боли, обливаясь слезами.

Ошарашенный этой сценой Мо Жань так и застыл в дверях.

Он впервые видел, как Чу Ваньнин использует Тяньвэнь в качестве орудия наказания обычного человека – и хлещет его, как какую-нибудь упрямую скотину. Ивовая лоза золотой тенью плясала над бедолагой, охаживая его по бокам.

Да где это видано, чтобы мастер-заклинатель избивал заказчика? Хоть в Верхнем, хоть в Нижнем царстве подобного инцидента было вполне достаточно, чтобы уничтожить репутацию любого бессмертного. Каким бы Чу Ваньнин ни был вспыльчивым и порывистым, он не должен был допускать такого промаха.

Подобный проступок был хуже воровства и разврата, за которые был наказан сам Мо Жань.

Бледный от страха Ши Мэй нервно дернул Мо Жаня за руку и воскликнул:

– Скорее, скорее останови учителя!

Мо Жань оставил на Ши Мэя все еще бесчувственную младшую госпожу Чэнь (или, если точнее, ту самую драгоценную дочь семьи Яо), после чего подошел к Чу Ваньнину, схватил его за запястье и проговорил, запинаясь от растерянности:

– Учитель… вы… что же вы делаете?

– Отпусти! – раздраженно крикнул Чу Ваньнин, чьи насупленные брови почти превратились в две вертикальные полоски.

– Но, учитель, вы же нарушаете устав…

– Твое какое дело? Думаешь, я хуже тебя знаю семьсот пятьдесят статей устава пика Сышэн?

– Почему тогда продолжаете? – повысил голос Мо Жань.

Не желая тратить время на перепалку, Чу Ваньнин резко дернул рукой, высвобождаясь из хватки Мо Жаня, а потом взмахнул лозой и еще раз свирепо хлестнул господина Чэня.

– Учитель!

– Убирайся! – тихо рыкнул Чу Ваньнин, бросив на Мо Жаня обжигающе ледяной взгляд.

Господин Чэнь повернул голову к Мо Жаню и, решив, что этот красивый паренек с приветливым лицом наверняка хороший человек, тотчас пополз в его сторону, то и дело опасливо припадая к полу. Забившись под ноги Мо Жаню, господин Чэнь протянул руку и дернул его за подол, умоляюще протянув:

– Бессмертный господин, прошу вас, поскорее образумьте своего наставника! Я… я всего лишь старик, и пускай… пускай даже был неправ, я не выдержу, если он и дальше будет меня бить…

Однако, когда Мо Жань обернулся и увидел его лицо, измазанное слезами и соплями, он не только не сжалился над стариком, но, напротив, испытал невероятное омерзение и отскочил в сторону, презрительно бросив:

– Фу, не трогай меня!

Поняв, что здесь он не дождется помощи, господин Чэнь перевел взгляд на Ши Мэя, который в этот момент усаживал урожденную Яо на деревянное кресло. Увидев в юноше последний лучик надежды, господин Чэнь на четвереньках бросился к нему, возопив сквозь рыдания:

– Ма-астер, бессмертный ма-а-астер, будьте же милосердны, сжальтесь надо мной! Клянусь, я осознал свою неправоту! Я знаю, что виноват! Я виноват! Умоляю, помогите мне, поговорите со своим учителем! Я же признал вину, я был неправ… Я… Я… Только прикажите, и я сделаю все что угодно, но не бейте, ведь я уже немолод и мое сердце не выдержит… Не выдержи-и-ит…

Разумеется, господин Чэнь хотел спасти свою жизнь, поэтому и плакал с искренним надрывом. Когда он наконец дополз до Ши Мэя и схватил его за подол, юноша, видя, как жалок этот старик, поднял голову и обратился к Чу Ваньнину:

– Учитель, почтенный господин Чэнь уже признал свою вину. Прошу, проявите милосердие и отпустите…

– Отойди, – перебил Чу Ваньнин.

Ши Мэй, однако, не двинулся с места, и наставник сурово повторил:

– Прочь оттуда!

Содрогнувшись от страха, Ши Мэй отошел в сторону.

Тяньвэнь со свистом рассекла воздух над головой господина Чэня, и тот, пригнувшись, прикрыл макушку руками и истошно завопил. Крик был столь пронзительным и отчаянным, что стоящий рядом Ши Мэй не удержался и бросился к старику, решительно прикрывая его собой от удара лозы.

Раздался хлопок.

Чу Ваньнин не успевал остановить Тяньвэнь.

Брызнула кровь. И без того слабый Ши Мэй упал на колени. Он прижал ладонь к белой гладкой щеке, пытаясь зажать рану, но кровь потоком заструилась меж его пальцев…

Глава 24

Этот достопочтенный объявляет ему холодную войну

Вкомнате мгновенно повисла тишина, прерываемая лишь глухими всхлипами господина Чэня. Ши Мэй опустил голову, прижимая ладонь к щеке. Когда же он вновь поднял глаза на Чу Ваньнина, в его взгляде читалась лишь искренняя мольба.

– Учитель, прошу, больше не бейте его. Если вы продолжите, духовной школе пика Сышэн придется нести ответственность…

Мо Жань так сильно перепугался, что его душа едва не покинула тело. Несмотря на то что он был законченным балбесом, о Ши Мэе он по-настоящему заботился. Вернувшись к жизни, Мо Жань тайком дал клятву, что будет поддерживать Ши Мэя, беречь его и защищать. Однако не прошло и нескольких дней, как Ши Мэя сначала отравили, а потом ударили ивовой лозой. Да что же это такое!

При всем желании Мо Жань не мог взять и свести счеты с Чу Ваньнином прямо сейчас, поэтому поспешил к Ши Мэю, чтобы осмотреть рану на его щеке.

– Со мной все в порядке, – тихо сказал Ши Мэй.

– Дай взглянуть.

– Правда, ничего страшного.

Ши Мэй сопротивлялся, но Мо Жань все равно отвел в сторону