Стараясь во всем помогать мужу, Виктория порой забывала о том, что беременна. Чувствовала она себя хорошо. Токсикоз, мучавший ее первые два месяца, бесследно исчез. Девушка заметно расцвела и даже немного поправилась. От этого она стала еще более женственной и красивой. И если бы не Александр, который дрожал над ней, она бы и не вспоминала о своем положении. Муж контролировал ее, словно маленького ребенка: следил за ее рационом, пичкал заморскими фруктами и аптечными витаминами. Каждый вечер перед сном выводил на прогулку: вечерний моцион был так же необходим, как и здоровый восьмичасовой сон. Беспрекословно выполняя указания врачей, Александр водил Вику на обследования, на гимнастику для беременных и на психологическую подготовку к родам. Все это время он был для нее и главврачом, и лучшим другом, и заботливым отцом.

И вот наступил самый долгожданный день в их жизни.

Схватки у Виктории начались еще ночью. Сначала они были нечастыми. Она даже подумала, что это так называемые «ложные схватки», ведь по подсчетам врачей рожать она должна была двадцать пятого декабря, а сегодня было только двадцатое. Но когда под утро у нее отошла слизистая пробка, а боли внизу живота начали отдавать в спину, Виктория поняла, что у нее начались настоящие роды. Постанывая и кряхтя, она тихонько разбудила мужа.

С трудом сдерживая волнение, Александр настоял на том, чтобы она немедленно отправлялась в роддом. Всегда спокойный, рассудительный, сейчас он был совершенно не похож на самого себя. Его глаза расширились от испуга: наверное, Александр думал, что Вика родит прямо здесь и сейчас. Он отказался вызывать скорую и вскоре подогнал к дому свою машину. Хорошо, что к этому событию они с Викой подготовились заранее. Принимать роды должна была врач, которая наблюдала Викторию во время беременности. Девушка ей полностью доверяла. Подольская Александра Николаевна считалась в Синегорске самым опытным и внимательным гинекологом. Немолодая, ответственная, она помогла многим женщинам, которые мечтали произвести на свет здоровеньких деток. Именно Александра Николаевна посоветовала Вике рожать в присутствии мужа. Сначала девушка категорически отвергла эту идею: она совершенно не одобряла этого нового и непонятного для нее веяния. Прежде всего Виктория не хотела, чтобы Александр видел ее в момент родов. Почему-то она была уверена, что искаженное от боли лицо, кровь, крики на всю палату оттолкнут его. Но ее мужу так понравилась эта идея, что он даже не хотел слушать ее возражений. В борьбе между рассудочностью и страхом победила его любовь к жене. Александр, не умолкая, твердил, что обязан ее поддержать, что хочет первым встретить своего малыша. Да и Александра Николаевна настаивала на этом. Стараясь рассеять сомнения Вики, врач рассказала, что обзор с того места в родзале, где находится молодой отец, ограничен, поэтому увидеть все, что происходит с женой, он просто не сможет. Главная задача мужчины – быть возле роженицы, поддерживать ее, заботиться о ней во время потуг. Выслушав доводы Подольской, будущая мама согласилась рожать в присутствии Александра.

Окунувшись в воспоминания, Виктория постепенно погрузилась в сон. Сколько она спала, сказать было сложно – может, пару минут, может, пять. Неожиданно девушка почувствовала сильную тупую боль. Широко открыв глаза, Вика обхватила руками живот и встала с кровати.

– Ой! – воскликнула молодая женщина и побежала в туалет.

– Что, опять?! – взволнованно спросил Александр и побежал следом за ней. – Может, позвать Александру Николаевну?

– Не надо пока, – закрыв перед ним дверь, с трудом выдавила из себя Вика и застонала. – Не суетись! А то врачи будут заниматься не мной, а тобой. Я сейчас выйду.

Прижавшись ухом к двери и прикусив губу, Александр внимательно прислушивался к звукам, доносящимся из туалета. Казалось, он перестал дышать. Искренне переживая за жену, Сторожев хотел контролировать каждое ее движение, быть в курсе всего, что с ней происходит. Глядя на нее, он, прищурив глаза, всматривался в ее лицо, прислушивался к ее дыханию. Разделяя ее страдания, делал все, чтобы она чувствовала: ее боль – это и его боль, он никогда, ни за что на свете не оставит ее без своей помощи.

Открыв дверь, Виктория медленно, переваливаясь с боку на бок, вернулась в палату. Скривившись, молодая женщина едва сдерживала крик.

– Саша, сядь на табуретку! – попросила она и положила руку на поясницу. – Я хочу походить.

– Давай вместе! – насупив брови, предложил Сторожев и обхватил ее за плечи. Наклонившись, он бережно погладил ее округлый живот и нежно добавил: – Матрешечка ты моя маленькая!

Натянуто улыбнувшись, Виктория больше не стала с ним спорить.

Они то бродили по палате, то облокачивались на подоконник, то опускались на пол. Александр ни на секунду не отходил от любимой, он был ее тенью. Даже дыхательную гимнастику они делали вместе. Став на четвереньки, Сторожев сосредоточенно смотрел Вике в глаза и медленно, как учили на курсах, дышал вместе с ней. Целуя ее живот, очень нежно просил малыша пожалеть маму и не проказничать.

Но ни ласки Александра, ни его забота не могли облегчить страдания Виктории. Схватки становились все более частыми и болезненными. То и дело бегая в туалет, она стонала от боли, металась по палате, принимая различные позы. Виктория не могла найти себе места. Стараясь ее отвлечь, Сторожев нес всякую чепуху, массировал ей поясницу, гладил живот и целовал. Это были невероятно трепетные прикосновения. В них не было страсти, только нежность, сострадание и забота. С каждым новым касанием Александр отдавал Вике свои силы, дарил частичку своей жизненной энергии. Он невероятно о ней беспокоился! Вдруг боль стала просто невыносимой. Виктории показалось, что у нее внутри что-то перевернулось. Подбежав к окну, она слегка приоткрыла форточку и, подняв голову, задышала. Тяжело, глубоко и часто. Глядя на ее муки, Александр чувствовал, что его сердце разрывается на куски. Он был готов сейчас сделать все, лишь бы облегчить ее страдания. Сняв с вешалки шарф, он набросил его на плечи жене и, обхватив ее сзади, заботливо заслонил от холодного зимнего воздуха, ворвавшегося в палату.

– Викуся, я боюсь, как бы ты не простыла! – мрачно сказал Саша и погладил любимую по голове.

Ухватившись за подоконник, Виктория хотела что-то ответить, но не успела – в этот момент внизу живота что-то лопнуло и разлилось. Опустив голову, она увидела, как по ее ногам потекла светлая жидкость.

– Саш, позови врача, – сжавшись, попросила Вика и облокотилась на подоконник. – Кажется, у меня отошли воды.

Не помня себя, Сторожев выбежал в коридор.

– Позовите Подольскую, мы рожаем! – крикнул он.

Отодвинув его в сторону, в палату вбежали врачи. Прислонившись к стене, Александр с замиранием сердца смотрел, как Викторию повели в смотровой кабинет, затем в кабинет, на дверях которого висела табличка «Родильный зал № 1». Боясь пропустить самое важное, Сторожев не отрывал взгляда от этой двери. Наконец оттуда вышла Подольская и торопливо засеменила к нему.

– Итак, папочка, – впервые так к нему обратившись, произнесла Александра Николаевна и свела на переносице брови, – скоро мы будем рожать. Шейка открылась на десять сантиметров. Вы как, хорошо себя чувствуете? Не передумали участвовать в родах жены?