мной скоро придёт смерть. Остался только ты, Кирилл. Умоляю, ради всех святых, защити их…

Я выбежал из комнаты, не дослушав старика.

Глава 53

Застывшая дорога перед глазами. Однообразные пейзажи и серое небо над головой. Спидометр показывает сто десять, но кажется, что мы тащимся тише земляного червя. Марта склонила голову и тихо посапывает. В салоне играет шансон. Он режет уши, но водителю нравится. Лишь на редких подъёмах ощущается, как быстро мы летим к родному дому. Нас подбрасывает в воздух и с силой прибивает к сиденью. Марта на минуту просыпается и выглядывает в окно. Те же пейзажи, та же хмурая погода. Она не знает о моём разговоре с хозяином и ни о чём не тревожится. Из головы не вылезает Дима…

Елена Аркадьева не отпускала нас. Хозяйка допытывалась, почему я вылетел из комнаты, будто сумасшедший. Я всё рассказал. Она отпустила Марту. Вместо помощи, она махнула рукой. Для неё дети — бремя необходимости. Залог удержания мужа. Остатки моих нервов вскипели и разлетелись в прах. Схватил её за плечи и высказал всё, что накопилось в душе. Охранники насилу оттащили, а Елена Аркадьевна заявила, чтобы через минуту ни меня, ни моей чернокожей засранки в особняке не было. Марта даже вещи не собрала.

К девочкам мчится маньяк, а в доме даже пистолета нет.

Водитель давит на педаль газа и его ждёт тройное вознаграждение. Перед отъездом выторговал у охранника оружие. Дорога прямая, будто гитарная струна. Оттого и кажется бесконечной.

За окном темнеет. На горизонте появляются огни посёлка. Называю водителю номер гостиницы (вывесок они не имеют) и достаю из бумажника обещанную сумму. Марта радуется предстоящей встрече, но с радостью этой приходится повременить. Девочек в гостинице нет, зато есть удобный двухместный номер. Недоумение Марты списываю на меры предосторожности. Она понимающе кивает и остаётся в номере.

Окончательный мрак спустился на посёлок, когда я покинул гостиницу. Звёзды и луна скрылись за толстой бахромой туч. Прячусь от света редких фонарей, и в каждой встречной фигуре вижу Диму. Заряженный пистолет спрятан в кармане. Улица за улицей я приближаюсь к особняку. Сердце бешено колотится, руки дрожат.

Спящий особняк утопает в зелени. Свет в окнах не горит. Перепрыгиваю через ограду и рысью бегу к фонтану. Ручьи мурлычут убаюкивающую песню. Кажется, в саду промелькнула чья-то фигура. Вытаскиваю пистолет. На кону жизнь Оли и Лизы. Поднимается ветер и шуршание (если таковое было) сливается с гудением деревьев.

Перебегаю к крыльцу и бесшумно открываю дверь. Тени в саду сливаются в загадочном танце и тень Димы множится. Захлопываю за собой дверь. Стены гостиной украшены гирляндами и мишурой, будто в предвкушении праздника. Знакомые плакаты и фотографии лежат на стеклянном столике и диване. Безвкусные светильники уступили место филигранным стеклянным розочкам.

Поднимаюсь на второй этаж и в последний раз оглядываю гостиную. Димы в доме нет.

Открываю дверь в спальню Лизы и успокаиваюсь. Девочка спит, обняв большого пушистого мишку. Её лицо напряженно, щека слегка подрагивает. Раздумья не оставляют её даже во сне. Глажу Лизу по голове и перехожу в следующую комнату. Оля спит так же крепко, как и её сестра. Никаких признаков вторжения. Уютный и спокойный дом.

Вытираю вспотевшие руки. Пора идти. На крыльце вытаскиваю из внутреннего кармана сигарету.

В гостинице меня ждала обеспокоенная Марта. Ночью она пришла разделить со мной радость предстоящей встречи, но соседний номер оказался пуст. Зато на тумбочке лежала распечатанная коробка патронов. Тогда я рассказал правду. Марта плакала, слушая меня. Доктор заявил, что у неё тяжёлое переутомление.

Понимаю, радоваться чужому горю кощунственно, но недомогание Марты развязало руки. Концентрация на Диме. Если он связался с Александром Викторовичем, значит, принципы остались прежними и его появление в посёлке лишь вопрос времени.

Милиция не поверит истории и откажется помогать. К тому же опытный преступник разгадает мой замысел. Сторожить день и ночь в машине далеко и неудобно. Если он появится, то что я сделаю. Спугну его? Нет уж. Не для этого девочки сидят в особняке одни, будто подсадные утки. Жизнь научила одному, горбатого лишь могила исправит.

За небольшую сумму портье согласился никому не называть моего имени. Номер исключён из пользования по техническим причинам. Конец лета и постояльцев в гостинице немного. На моё счастье, последние соседи съехали два дня назад.

Марта пролежит в больнице минимум две недели. Навещаю её каждый день. Она меня гонит, говорит, чтобы за девочками следил. Целую её в лоб и оставляю фрукты, овощи, цветы. Уверяю врача не торопиться, провести полное обследование и, если понадобится, дополнительный курс реабилитации. Врач кивает и прячет купюру в кармане халата.

В магазине меня поймала сестра Клары. Глаза её были заплаканы, руки дрожали. Она умоляла встретится и поговорить. Я упирался, говорил, что занят, что у меня день расписан по минутам. Но она буквально приклеилась. Назначил встречу.

Девушка пришла в номер поздно вечером. Всё это время в голове моей вертелась мысль, как бы поскорее отшить назойливую гостью. Не было сомнения, объектом разговора станет Клара.

Облик Леры оставлял желать лучшего. Тёмно-бордовые мешки под глазами придавали ей сходство с готическим персонажем, пустой взгляд и походка эпилептика указывали на отрешённость и потерю всякой надежды. Лера села на диван и попросила воды. Она выговаривала каждый слог, будто бы забыла слова и заново их вспоминала.

— Что случилось? — вопрос мой прозвучал прямо и грубо.

— Мы с Кларой знаем, что вы добрый и отзывчивый человек, — начала Лера, — и вы обязательно поможете.

Столь щенячье начало вызвало у меня саркастический смех. Смех этот был неприкрытым и враждебным.

— У нас совсем не осталось средств, — продолжала Лера, опустив голову. — То есть, не то, чтобы не осталось… их не хватает для завершения цикла лечения. Последняя операция дорогостоящая и…

— Извините, что перебиваю, — отсёк я, — но позвольте спросить, разве вы не подсчитали ваши затраты до начала лечения? И если затраты казались неподъёмными, откуда вы собирались достать деньги?

Лера смотрела в пол и перебирала пальцами. Что могла ответить женщина, у которой не осталось надежды. Долго ли мучилась Клара, перед тем, как послать сестру к человеку, которого жесточайшим образом предала. Она хваталась за единственную тростинку, последнюю возможность. А я поступил как чёрствый злопамятный змей. Желчь накопилась во мне, будто осадок на дне бочки.

Лера заплакала. Тихо, почти незаметно. Слёзы текли по подбородку и падали на ладони. Она не вставала с дивана, ожидая, наверное, что моё решение изменится. В комнате воцарилась