– Верно, – согласилась Ракитина, – только весь подобныйматериал давным-давно изучен, нового в науке не сказать и Нобелевскую премию неполучить. Олег Игоревич работает с эмбрионами от двенадцати недель и более, аих достать трудно. Немногие идут на аборт при большом сроке, обычно успеваютвовремя проделать. Хотя встречаются идиотки, но, повторяю, их мало!

– Я-то тут при чем, – недоумевала Валя, – делать чего надо?Ходить по поликлиникам и таких теток выискивать?

– Нет, – ухмыльнулась Люба, – твое дело – забеременеть, а натом сроке, который укажет Олег, сделать аборт. Не волнуйся, он долго не тянет,максимум до четырнадцатой недели, ему нужен период от трех, до трех с половиноймесяцев. Никто ничего не заметит, ни муж, ни соседи. Будешь получать пятьсотдолларов в день операции, а еще по сто станут давать каждый месяц беременности,на питание. Олегу нужны здоровые эмбрионы от положительных женщин. Ты ведь некуришь и не пьешь?

– Нет, – помотала головой Валя, – и не начинала никогда.Только страшно закон нарушать. Нас не посадят?

Люба хрипло рассмеялась:

– Ментам больше делать нечего, как за глупыми бабами бегать.У них что, других забот нет? И потом, ничего преступного мы делать несобираемся. Аборты разрешены.

– Но срок, – слабо сопротивлялась Валечка.

– Глупости, – отмахнулась Люба, – если существует угрозажизни матери, чистку выполнят всегда, так же поступают и в случае болезниплода. У Олега все предусмотрено. Он карточку заполняет и тщательно туда записьделает. Вроде как рожать собираешься и ни о чем другом не помышляешь, а потом,бац – выкидыш. Чего уж тут поделать! Некоторые по восемь детей теряют, покаодного родят, и никого это не волнует.

– Боязно как-то, – вздохнула Валя, – вредно небось такоеделать.

– Ерунда, – засмеялась Люба, – Олег Игоревич сам все вкабинете проворачивает, под полным наркозом. Полежишь потом у него на кушеточкеи домой. Денежки в кармане, красота! Никакого напряга! Да я тебе золотую жилу вруки даю. Как только организм позволит, опять забеременеешь, и все по новой. Мнеповезло, у меня нижний этаж, как у кошки: через неделю опять готовая. Но дажеесли ты два раза в год всего соберешься, все равно очень выгодно выходит. Ну-касчитай, девятьсот баксов плюс еще девятьсот. Сколько выходит, а? То-то и оно,что почти две тысячи «зеленых»!

Валечка призадумалась: такая огромная сумма пришлась быочень кстати. Колоскова живо подсчитала, что она сумеет расплатиться с долгами.Но внезапно ей в голову закралась одна мысль, и Валечка, покраснев сказала:

– Ничего не получится.

– Это почему же? – удивилась Люба.

– Муж у меня, ну понимаешь, он же совсем болен… – пояснилаВаля, – мы уже давно ничего такого, ну в общем…

Люба широко улыбнулась:

– Кто тебе про супруга говорил? Олег Игоревич и адресокдаст, там Игоряша живет, зверь, а не парень. Он все в лучшем виде устроит. Ещепонравится, будешь сама бегать, раз у тебя мужик совсем никуда.

Валя затрясла головой:

– С чужим в кровать? Да ни за что! От стыда сгорю.

– Ой, ой, ой, – захихикала Люба, – тоже мне, целка-невидимкакакая! Первый раз, что ли, ноги-то раскидывать? Игоряша тебе по душе придется,смазливый мальчик, молодой совсем, лет двадцать пять, не больше.

– А мне тридцать три, – протянула Валечка, – потом, видишь,похудела я сильно, все висит. Он меня засмеет.

– Дура, – воскликнула Люба, – он этим деньги зарабатывает,ему абы с кем, хоть с жабой, хоть с козой, лишь бы заплатили!

– Тем более не пойду, – возмутилась Валя, – если он такойпотаскун, небось болячками обвешан всякими, опять же СПИД…

– А вот это ты зря, – сообщила Люба, – у Олега Игоревичадело четко поставлено. Сначала анализы сдаешь, а потом в койку, да Игоряша весьпроверенный-перепроверенный, с ним спокойно дело иметь можно. Ты лучше думай одвух тысячах в год.

– Откуда же ты столько насчитала? – спросила, окончательносдаваясь, Валя. – Вроде только по пятьсот дают.

– А про сто баксов на питание забыла? – радостно напомнилаЛюба. – Вот и считай, четыре месяца ты их имеешь, ну-ка сложи все вместе?

Валя дрогнула и согласилась. Впрочем, Люба оказалась во всемправа. Олег Игоревич был ласков, улыбчив и обходителен. Игорь тоже не произвелотталкивающего впечатления, да и ходить к нему пришлось всего три раза. То ли упарня оказался талант, то ли у Валентины после долгого воздержания обостриласьспособность к воспроизводству. Она получала по сто долларов четыре месяца,потом явилась на аборт. Очнувшись на кушетке, Валентина была приятно удивлена.Операцию провели на высоком уровне, у нее ничего не болело, но основная радостьждала впереди.

– Оклемалась? – спросил, входя, Олег Игоревич. – Держи,молодец, заслужила.

В беленьком конвертике лежала ровно тысяча долларов.

– Пятьсот обещали, – удивилась Валечка.

Улыбающийся доктор спокойно ответил:

– За одного, а у тебя двойня получилась, купи Игоряшешоколадных конфет, ишь, как расстарался.

– Спасибо, – пролепетала Валя, – спасибо, ведь могли и несказать, а дать просто пятьсот. Как бы я проверила?

– Никак, – усмехнулся врач, – только я не российскоеправительство и никого не обманываю.

От Вали я ушла, чувствуя головокружение. Хорошими же деламизанимается вежливый до приторности Олег Игоревич. Теперь понятно, отчего ЛюбаРакитина бегала к нему, как на службу. Это и была ее работа: беспрерывнобеременеть. Право слово, у некоторых людей начисто отсутствуют моральныепринципы. Одна из корыстных побуждений спокойно убивает своих детей, другой слегкостью подвергает опасности жизнь женщины для того, чтобы сделать научноеоткрытие. Впрочем, есть еще третий, небрезгливый юноша Игорь, преспокойненькоработающий «осеменителем».

Мне захотелось лечь в ванну, вымыть голову, почистить зубы,одним словом, попытаться смыть с себя всю налипшую за день грязь.