не в оборванной ментальной связи. Он не чувствовал её эмоции даже как эмпат. Словно… больше она не человек, а какое-то потустороннее существо.

Нет, даже не хотелось предполагать, кем она стала.

Твари Пустоши бились о магический щит, который уже трещал под их напором. Магии в щит вливалось немерено, но будто она сливалась в дырявое ведро, — тюремные чудовища вытягивали её из щита медленно, но верно.

Май заметил, что через некоторое время разумные твари стали обходить объединённое войско ровенцев и фурий с флангов. Отец стал отдавать соответсвующие ситуации новые чёткие команды боевикам.

Майстрим решил, что после обязательно поговорит с Елей, всё выяснит. Если это после наступит…

А если не наступит?

Если с Елей что-то случится?

Майстрим не понял, как оказался рядом с Еленией, а когда осознал, то уже сжимал напряжённое тело невесты в объятиях, целовал волосы и шептал, как сильно её любит, как долго искал, верил, что найдёт её, и какой он кретин.

— Еля, прости меня.

Еления обняла его, прижалась щекой к груди и зашептала:

— Май, мне не за что тебя прощать. Я понимаю… Всё понимаю… Просто… верь мне, как раньше, пожалуйста, и, прошу, береги себя.

— Родная моя, — покрывал он волосы быстрыми поцелуями, — это ты не лезь в самое пекло.

Еления подняла похудевшее лицо и внимательно посмотрела на него. Во взгляде Мая смешались сомнение, боль и нежность. И не только…

Снова во взгляде мелькнуло что-то, что настораживал Елению. Отчуждение? Подозрение? Что?!

Еля не знала, что у неё теперь чёрные глаза, которые выглядели чужими на нежном лице, но, почувствовав то впечатление, которое её внешность производила на Мая, она закрыла глаза. Девушка старалась сдержаться, однако не могла, да и глаза жгло неумолимо. По впалым щекам скатилось несколько слезинок, а потом ещё одна и ещё.

Хрустальные капли из-под длинных ресниц подняли яростную бурю в душе Мая.

— Девочка моя, не плачь, — глухо процедил он, собирая губами слёзы, не обращая внимания на окружающих, на беснующихся тварей, на недовольное ворчание королевы:

— Нашли время! Ума лишились?! Прекращайте свои нежности!

— Не сложно лишиться ума с этой демоновой жизнью!

Май жадно гладил плечи и хрупкую спину, успокаивая любимую. Запустил пальцы в растрёпанные светлые волосы с чёрными прядями, слегка оттянул головку Ели назад и нашёл желанные губы.

Сухие, потрескавшиеся, они тут же раскрылись навстречу. Он поцеловал осторожно, нежно, и из девичьих губ вырвался глубокий вздох, словно Еля сбросила тяжёлый груз. И Май не сдержался — поцеловал более жадно, выпивая сорванное дыхание, не в силах оторваться, осторожничать, сильнее стискивая в объятиях хрупкое податливое тело. Ругая себя за подозрительность и осторожность.

Молодой император безумно соскучился по невесте. Только сейчас в полной мере осознал, как сильно переживал за неё всё это время. В груди сдавило от осознания того, насколько глубоко Еля проникла под кожу и в самый центр сердца, завладела всеми мыслями, стала смыслом жизни.

— Еля, не плачь, — шептал он, мысленно ругая себя последними словами. — Прости меня, девочка моя… прости…

— Ты подозреваешь меня. Думаешь, что я стала чудовищем, — с болью быстро зашептала она. — Поверил тому психу? Я это вижу. Чувствую. Смотришь на меня странно. Холодно. С осуждением. Но это не так, Май. Не я убивала их.

— Позже ты всё расскажешь, и мы вместе во всем разберёмся, — торопливо прошептал Май, успокаивая Елю, вдруг поняв, что любимая, наверное, даже не знает, как сильно изменилась внешне.

И снова смелый поцелуй, на который она ответила не менее жадно. Они целовались пока не пришлось оторваться друг от друга из-за недостатка дыхания.

— Я люблю тебя, — прошептал Май, не отрывая взгляда от ярких тёмных глаз, утыкаясь лбом в лоб Елении. — Несмотря ни на что.

Она цеплялась за него, чтобы не упасть, огромные глаза загадочно горели чёрными алмазами на бледном лице, одновременно отталкивали и завораживали, толкали прочь и отнимали волю.

Такие чужие и родные одновременно.

Не думал Май, что подобный симбиоз возможен в чувствах.

— Нашли время миловаться. Ну сейчас же головы вам откусят, и нечем будет целоваться! — совсем рядом резко проговорила королева фурий. — Эти жуткие твари поглощают нашу магию, щит вовсю трещит, нужно готовиться к бою! Мне, что, оттаскивать вас друг от друга?!

Майстрим внял голосу разума, которым стал для него голос Бердайн Огдэн, мысленно усмехнулся, снова поражаясь острому языку королевы фурий, и с усилием оторвался от Ели.

— Будь рядом со мной, — прошептал девушке в губы, снова слегка поцеловав их. Еления согласно кивнула.

— Ещё чего! — фыркнула несносная королева. — Не выдумывайте, ваше величество. У вас есть личная боевая пятёрка, с которой вы очень слаженно работаете, вот и воюйте с ними. Еления будет сражаться среди нас. Мы не спустим с неё глаз, не переживайте.

— Ваше величество… — Майстрим встретился гневным взглядом с Верховной фурией.

— Не спорьте со мной, ваше величество, — жёстко прервала та его, крупные черты лица окаменели. — Я дело говорю. А вы о глупостях думаете: о долге, чести, о том, что непременно вам необходимо защитить свою женщину. Всё это хорошо и правильно, когда разумно. Сейчас же Елении лучше остаться среди нас, потому что вы не умеете работать в паре, а с фуриями она несколько лет училась сражаться вместе. И более того, моя пустышка умеет себя защищать.

Некоторое время военный маг пристально смотрел в фиалковые глаза грозной королевы.

«Вы не умеете работать в паре…» — эта фраза болезненно царапнула: Май знал одного ровенца, с которым Еля очень хорошо работала в паре. Червь сомнения вновь стал закрадываться в душу, сердце, отравляя, заставляя недоверять. И мучиться тоже.

Май натолкнулся на хмурый взгляд Ели, сердце тут же сжалось, захотелось схватить её, обвить вокруг себя или приклеить к телу, чтобы всё опасное время она находилась рядом. Если с ней что-то случится, разве он снова выдержит это?

Но сомнениям сейчас явно не время. И не место. И ревности тоже не время. А королева Бердайн говорила разумные вещи.

— Ваше величество, я глаз с неё не спущу, — тихо проговорила Бердайн, почувствовав колебания мага. — Вы верите мне?

— Да. Вам верю, — скрепя сердце, признал Май. — Так будет действительно лучше. Для Елении.

Еля бросилась к нему в объятия, он ещё раз сжал её крепко, сильно, поцеловал быстро