Бросив взгляд на Кондора, я вижу на его лице задумчивость.

– Извините. Я же предупреждала, – я невольно улыбаюсь, – слишком много слов.

– Но ни одно из них не было пустым. – Кондор пристально смотрит на меня. – Хорошие слова, пташка. Хорошо говоришь, складно. – Опуская взгляд, он легко усмехается, и в этой усмешке нет ни капли той саркастичной, язвительной кривизны, которая обычно ей присуща. – Вот, еще одним камнем на душе полегчало, – замечает Стратег. – Я ведь знаю, на что способна изоляция, поэтому думал, что после того, как я не смог отозвать приказ, закрывший тебя в медблоке… Ты и разговаривать-то со мной не пожелаешь.

Я смотрю на Кондора, с трудом сдерживая прерывистый вздох, который рвется из груди, вновь задаваясь вопросом: с какой же тяжестью на душе ему приходится жить? Сколько их, этих камней?

– То, что ты сейчас сказала… Это действительно может быть объяснением – если ты стала иначе воспринимать себя и все то, что тебя окружает, то и манера боя не могла остаться прежней, – заключает Кондор, поднимаясь со скамьи.

Вот как Кондору это удается? Только что он уместил в одну фразу то, для чего я так и не смогла найти слова. Восприятие; Кондор попал в точку – изменилось именно мое восприятие, восприятие всего.

– Весь вечер сидеть здесь собралась? – наклоняя голову, интересуется он. – Поднимайся и бери пистолет.

Многочасовые тренировки с динамическими мишенями на стрельбище дали результат: стрелять я стала гораздо лучше, но Кондор решается признать это только после того, как я, перезаряжаясь на ходу, отстреливаю три магазина, допустив лишь два промаха.

– Перейдем к ножам, – говорит он, забирая у меня пистолет и протягивая вместо него тренировочный нож. Хоть этот нож и похож на настоящий, им нельзя ранить: лезвие, сделанное из какого-то странного пластика, способно лишь испачкать одежду. Режущий удар оставляет красный след, а при колющем ударе лезвие частично уходит в рукоять, после чего на коже или же на ткани остается небольшая оранжевая полоса. Я вдавливаю острие ножа в ладонь, проверяя, работает ли механизм – оттого что нож пластиковый, безболезненными колющие удары все же не становятся. Пауле на прошлой неделе достался сломанный тренировочный нож, а мне – не самые приятные ощущения.

– Хват. Закрытая стойка, – отрывисто командует Стратег, делая шаг назад. – Атакуй.

– Что… вас? – Оторопев от неожиданности приказа, я даже опускаю руку, в которой зажат нож.

– Стойка! – предупреждающе восклицает Кондор, и я поспешно возвращаюсь в прежнее положение. – Чем же я тебе не противник? – спрашивает он, проверяя на своей ладони механизм второго ножа.

До сих пор мне еще не приходилось сражаться со Стратегом. Во время наших тренировок он выставлял против меня других курсантов, капралов, однажды даже командоров, – но никогда не брал в руки шест и не вставал на маты самолично.

Сорок-сколько там лет Кондору?

Легкость и скорость, горящие глаза – в бою Кондор молодеет на годы, если не на десятилетия. Сильный и быстрый, слишком быстрый; кажется, он вознамерился продемонстрировать на мне все возможные приемы ножевого боя, и все, что я могу, – лишь пятиться, пытаясь хоть как-то дать отпор, поэтому за время поединка, который начался в середине зала, Кондор успевает загнать меня почти к самому выходу из него.

Отдышавшись, я осматриваю отметины, оставленные на мне тренировочным ножом, и пытаюсь прикинуть, сколько смертельных ранений мне нанес Кондор. Похоже, он успел убить меня четыре раза как минимум.

– Не забудь, как все начиналось, – слышу я голос Кондора. – Резаная рана на шее, – поясняет он. – Будь это реальный бой, ты бы покинула мир живых еще десять минут назад.

Я еще и горло позволила себе перерезать. Замечательно.

Минуточку…

Вскинув голову, я смотрю на немногочисленные отметины на Кондоре, оставленные моим тренировочным ножом.

– Будь это реальный бой, – проговариваю я, невольно расплываясь в довольной улыбке, – вы бы не успели нанести тот удар.

– Это еще почему? – с любопытством в голосе интересуется он.

– Из-за артериального кровотечения. Второй удар, который вы пропустили. – Я показываю на светлую футболку Кондора, где над подмышечной впадиной виднеется тонкая оранжевая полоска. – Двойной колющий удар снизу. Я же перебила вам подключичную артерию!

– Впервые вижу, чтобы этому так радовались, – хмыкнув, замечает Кондор.

– Смотрите! – восклицаю я, показывая свои руки. – До этого удара вы лишь успели скользнуть ножом по ребрам, едва коснувшись, и покромсать мне предплечья… но нужно учесть, что тут, на этом месте, – я провожу ладонью по «израненному» предплечью, – в нашей форме есть жесткий щиток, и с другой стороны тоже. Из серьезных ранений здесь – возможно, перерезанные сухожилия на левом запястье, – я демонстрирую Кондору жирную красную линию, – но свой удар я нанесла правой. С такой раной вы не смогли бы продолжить бой.

– Вот и покрасовался. – Стратег хмыкает. – Увлекся техникой – и истек кровью. – Он задумчиво покачивает головой. – Должен признать, ты права, в этом бою я умер первым… Думаю, на этом наши занятия заканчиваются, – ровно говорит он, убирая матерчатой салфеткой следы от ножа.

Смысл его слов я осознаю не сразу.

Почему?! Неужели… неужели я опять что-то сделала не так? Это… это из-за того, как закончился бой?

Заметив мое смятение, Кондор усмехается, откладывая на скамью испачканную салфетку.

– Продолжай работать над выносливостью и тренироваться в стрельбе, ведь стрелять ты все же могла бы и получше, не скромничай, – с непривычной мягкостью говорит он. – Этот зал закреплен за тобой на следующие десять дней, и на это время я дал тебе доступ ко всему, что тут есть. Потренируй Берта, потому что сейчас ваш умник способен выстоять лишь против Гектора… и то лишь по причине предсказуемости своего противника.

– А… А что же потом? – нерешительно спрашиваю я.

– Уверен, ты найдешь, чем заняться. Готовьтесь к финальному испытанию и даже не вздумайте подвести одного из лучших капралов своими низкими оценками – Солара, конечно, девчонка крепкая, но что-то исхудала она заметно в последнее время, нервничает сильно. Того и гляди, только голос от вашего капрала и останется… – Рассеянно потрепав меня по плечу, Кондор вновь становится серьезным. – Сражайтесь и побеждайте. Твой отряд не должен вылететь на Второй круг, – говорит он, глядя мне в глаза. – Металл уже застыл, пташка. Мне нужны такие люди, как ты.

* * *

– Ничего себе… – заметив меня, с растерянностью говорит Берт. Помня о том, что в коридорах этого уровня можно и заблудиться, я решила встретить его у лифта, чтобы показать дорогу.

– Я сначала подумал, что в моем расписании какая-то ошибка, – признается он, когда мы заходим в зал. – Это Кондор назначил тебя моим куратором, верно? – Увидев мой кивок, Берт широко улыбается. – Кажется, он рассчитывает на то, что ты однажды наденешь форму капрала.