– За эту реплику братишка Жан обеспечил бы тебя распухшей губой. Я же лишь могу заметить, что хоть семь тысяч четыреста и приличная сумма, гораздо большее впечатление на меня произвело другое, а именно: не обладая никакими активами, кроме этого лотерейного билета, ты заставила одну из самых консервативных банковских фирм предоставить тебе открытый счет в пределах миллиона долларов – золотом. Дорогая, как ты это сделала? Безо всякой грызни! Ты даже не повысила голос.

– Но… Джордж, это же ты заставил их выдать мне карточку.

– Мм? Нет, не думаю. Ну да, я, конечно, старался тебе подыгрывать, но… Играла, безусловно, ты сама. Все ходы – твоя личная инициатива.

– Только не с той дурацкой анкетой! Это ты меня от нее избавил.

– А-а, да. Но эта лощеная задница не имела никакого права тебя допрашивать. Ведь его босс приказал выдать тебе карточку без всяких разговоров.

– Ты меня спас. Я была уже на пределе. Джордж… Джордж, дорогой, я знаю, ты сказал мне, чтобы я плюнула и не думала об этом… Ну, о том, кто я такая, но… Я стараюсь. Я правда стараюсь! Но когда он подсунул мне этот бланк, где надо писать все о родителях и о дедах и бабках… это было ужасно!

– Я и не ожидал, что за одну ночь сумею тебя исправить. Мы продолжим работу в этом направлении. Так или иначе, ты держала нервы в узде, когда речь зашла о сумме кредита.

– Знаешь, я как-то слышала, как один человек сказал, – (это был Босс), – что одолжить десять долларов гораздо труднее, чем миллион. Поэтому, когда они спросили, я и назвала миллион… Нет, не совсем миллион – в британо-канадских долларах около девятисот шестидесяти четырех тысяч.

– Не буду мелочиться. Когда счет заходит за девятьсот тысяч, у меня кончается кислород. Слушай, «адекватная» моя, а ты знаешь, сколько получает профессор?

– Какое это имеет значение? Судя по тому, что я знаю о твоей профессии, один успешный проект нового искусственного существа может принести миллионы. Даже миллионы граммов золота, а не долларов. У тебя что, не было успешных проектов? Или это бестактный вопрос?

– Давай сменим тему. Где мы проведем эту ночь?

– За сорок минут мы можем добраться до Сан-Диего или за тридцать пять – до Лас-Вегаса. И там, и там есть свои плюсы и свои минусы в смысле шансов попасть в империю. Джордж, теперь, когда у меня достаточно денег, я собираюсь попасть на свою работу, и плевать мне на всех сумасшедших и фанатиков. Но я клянусь тебе чем хочешь, что, как только у меня выберется несколько свободных денечков, я тут же навещу тебя в Виннипеге.

– Может статься, что я к тому времени еще не успею вернуться в Виннипег.

– Тогда я приеду к тебе в Монреаль. Послушай, дорогой, мы обменяемся с тобой всеми нашими адресами – я ни в коем случае не хочу тебя потерять. Ты ведь не только убедил меня в том, что я человек, ты… Ты сказал, что я адекватна, – а это здорово поднимает мой дух. А теперь выбирай, потому что мне все равно: в Сан-Диего – поболтать на испанглийском, или в Вегас – поглазеть на хорошеньких голеньких девочек.

Мы съездили и туда, и туда, а потом отправились в Виксберг.

Оказалось, что техасско-чикагская граница закрыта с обеих сторон на всем ее протяжении, поэтому я решила попробовать сначала речной маршрут. Конечно, Виксберг принадлежит Техасу, но для моих целей его местоположение – главный речной порт рядом с империей – было весьма удобно, поскольку этот порт – главная база контрабандистов обоих государств.

Как и древняя Галлия, Виксберг делится на три части: Нижний город, порт – прямо у самой воды (нередко страдающий от наводнений) – и Верхний город, расположенный на огромном утесе примерно стометровой высоты и, в свою очередь, разделенный на Старый город и Новый. Старый город окружен полями сражений давно забытой (всеми, кроме виксбергцев!) войны. Поля эти неприкосновенны, на них запрещены любые постройки, поэтому Новый город находится за пределами этой «святой» земли и со старым его связывают лишь подземные коммуникации: туннели и метро. Верхний город сообщается с Нижним при помощи эскалаторов и фуникулеров.

Для меня Верхний город был лишь местом для сна. Мы остановились в виксбергском «Хилтоне» (двойнике беллингемского «Хилтона» и даже с точно таким же баром в холле), но приехала я сюда ради реки. Время мы проводили грустно-весело, так как Джордж знал, что я не позволю ему двинуться со мной дальше, и мы оба избегали разговоров на эту тему. Я даже не разрешала ему сопровождать меня в Нижний город и предупредила, что в любой день могу не вернуться в отель, могу даже не оставить ему записки. Когда настанет момент, подходящий для «прыжка», я «прыгну».

Нижний Виксберг – это активное, злое место, оживленное, как навозная куча. Днем полицейские появляются только по двое, ночью их вообще не сыскать. Это город мошенников, проституток, контрабандистов, мелких толкачей, оптовых наркоторговцев, фарцовщиков, сутенеров, наемных убийц, солдат удачи, вербовщиков, скупщиков краденого, педиков, нищих, подпольных хирургов, работорговцев, мерзавцев, кидал, скальперов, шортистов, спекулянтов, транссексуалов… Словом, чего только не найдешь в виксбергском Нижнем городе! Расчудесное местечко, только не забудьте сделать анализ крови, когда выберетесь оттуда.

Это единственное место, во всяком случае мне известное, где искусственное существо с такими явными «отметинами» своего происхождения, как, скажем, четыре руки, отсутствие ног, глаза на затылке, или что там еще у них бывает, – может зайти (или заползти) в бар, заказать кружку пива и не привлечь к себе или своим странностям абсолютно никакого внимания. Что же касается таких, как я, то быть искусственно созданной здесь ровным счетом ничего не значит, поскольку девяносто пять процентов представителей здешнего общества не осмеливаются ступить на эскалатор, ведущий в Верхний город.

У меня возникло огромное искушение остаться. Во всех этих изгоях было что-то такое теплое и дружелюбное, никто из них никогда не ткнул бы в меня обвиняющим пальцем… Если бы не два момента – с одной стороны, Босс, а с другой – Джордж и воспоминания о гораздо лучше пахнущих местах, – я, быть может, и осталась бы в Нижнем Виксберге и нашла бы себе подходящее занятие и применение моим способностям. «Но должен слово я сдержать, до ночи долго мне шагать», – мастер Роберт Фрост[31] понимал, отчего люди продолжают упрямо двигаться, когда им так хочется лечь и передохнуть. Одевшись так, словно я была солдатом без работы, я шлялась по набережной, навострив ушки, в поисках шкипера, который согласился бы взять на борт живой «товар». К моему разочарованию, движения по реке не было. Новостей из империи не поступало, ни одно суденышко не спускалось сюда – вниз по реке, – поэтому никому из шкиперов не хотелось рисковать и плыть вверх.

Итак, большую часть времени я просиживала в барах, попивая (в умеренных дозах) пиво и потихоньку пуская слухи о том, что согласна уплатить приличную сумму за путешествие вверх по реке. Также я внимательно просматривала рекламу – гораздо более откровенную по сравнению с калифорнийской. Здесь можно было печатать практически что угодно. Например: